Основные направления русской философии XIX-XX вв. Философия В. Соловьева, Н. Бердяева. Бердяев Н.А. Вл. Соловьев и мы

Существует различие между философией человека и философской антропологией. Философская антропология тяготеет к методам гуманитарных наук, которые рассматривают человека не как объект, а как чувствующее и переживающее существо, способное к саморефлекции. Такой подход был характерен и для русской философии, выдающиеся представители которой - Вл. Соловьев и Н. Бердяев.

Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900), сын знаменитого русского историка С. Соловьева, первый профессиональный (университетский) русский философ, создатель единой системы философского знания, прекрасный поэт - включил в свою философию идеи древних и средневековых мыслителей Руси, философов-славянофилов (понятие «цельность», которое ввел И.В. Киреевский, стало главным в философии Вл. Соловьева, его концепции «всеединства»), а также достижения науки своей эпохи. Задача философии, по мнению Вл. Соловьева, состоит в осуществлении синтеза опыта, разума и веры - это формы истины, которая есть единое, всеобщее. Истина для Соловьева - абсолютная ценность, принадлежащая всеединству, а не нашим выводам. Поэтому познать истину - значит вступить в пределы всеединого (то есть Абсолюта).

Понятие всеединства выступает центральным и присутствует во всех частях его учения. Оно обозначает всеохватность бытия; цельное знание; соборность человека (то есть его родовую, общественно-историческую и вселенскую сущность). Идея, которая исходит из Божества и оплодотворяет мир, есть Логос. Возникшее в результате такого акта творения единства - София, душа мира, Божественная мудрость, вечная женственность, богоматерия.

Учение о Боге у Соловьева связано с принципом троичности. Он продолжает традицию понимая Троицы как высшего духовного символа русской философии. В его учении Троица - это Бог как абсолютное единство, существующее в трех лицах: 1) Дух как субъект воли и носитель блага; 2) Разум (Логос) - носитель истины; 3) Душа - субъект чувства, носитель красоты. Таким образом, три абсолютные ценности - Истина, Добро и Красота - соответствуют трем ипостасям св. Троицы. Эти три ценности есть различные формы Любви, которая оказывается и главным принципом, способствующим собиранию мира воедино.

Как уже говорилось выше, философия Вл. Соловьева антропоцентрична- человек выступает в его учении вершиной творения в системе природы, а личность является «природным явлением». Вместе с тем в каждой личности есть «нечто совершенно особенное, совершенно неопределимое внешним образом» Соловьев Вл. Чтение о богочеловечестве… С. 83 - сущность человека, его идея. Идеальный человек является высшим проявлением Софии, Божественной мудрости, он воплощает в образе Христа, поэтому богочеловек - это единство Логоса и Софии. Совершенствование человека, полагает Соловьев, - путь к богочеловечеству, который связан нравственным развитием.

Нравственная жизнь человека выступает особым предметом внимания Вл. Соловьева. Ее основы он определяет как единство трех чувств: «Основные чувства стыда, жалости и благоговения исчерпывают область возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его». Соловьев Вл. Оправдание добра. Нравственная философия// Соч…Т.1 С.130 Но главное условие саморазвития личности - преодоление собственного эгоизма, которое возможно только через любовь. Поэтому любовь выступает в его философии важнейшим понятием, позволяющим понять прогресс истории человечества. Любовь есть преодоление рамок единичности оторванности личности от мира благодаря ей человек способен осознать и принять ценность Другого; тем самым происходит нравственное развитие личности по направлению к богочеловечеству.

В отличии от славянофилов Соловьев не противопоставлял Россию католическим и протестантским обществам, подчеркивая единство всех народов и религий. Он критиковал славянофилов за то, что их идеалом было прошлое России, Древняя Русь. Сам же мыслитель утверждал идею развития человечества и России по пути осуществления Добра, Истины и Красоты (через развитие веры, философии и искусства). Его идеал - свободная вселенская теократия, при которой наступит «полнота времен для одухотворения объединенного вселенского тела, для осуществления в нем Царства Правды и Вечного мира». Вл. Соловьев был против любых форм национализма, полагая, что все народы - это органы в организме богочеловечества. Каждый народ по-своему служит задаче христианской религии - объединить весь мир в совершенный организм. Человечество, утверждал он, едино, но развивается по-разному: Запад создал культуру, поэтому необходимо сочетание христианства и культурной традиции. Государство должно для этого добровольно подчиниться Церкви в преддверии царства Божия на Земле.

Философия Вл. Соловьева во многом повлияла на последующую религиозно-философскую традицию в России. Возникло даже своеобразное направление - софиология, представители которого разрабатывали принципы всеединства, соборности, цельности.

Одним из самых известных и почитаемых в мире русских философов является Николай Александрович Бердяев (1874-1948)- философ «нового религиозного сознания». Для мировой философии он был, прежде всего, одним из основателей экзистенциализма и христианского персонализма. Именно он показал «пейзажи русской души», раскрыл истоки и смысл «русской идеи».

В основании всей философской системы Н. Бердяева лежит принцип Свободы. Не бытие (материя, природа) и не дух (сознание, идея), а Свобода выступает у него в качестве первоначала мира. При этом философ имеет в виду не свободу воли индивида, а онтологическую свободу, лежащую в основе всего бытия. В целом Бердяев различает три вида свободы: онтологическую (первоначальный хаос из которого рождается Бот и мир), свободную любовь к Богу (свободное приятие Бога и движение к нему). Тут он имеет в виду не рабье учение о смирении, которое исключает возможность бунта и восстания и требует покорности и послушания даже злу. «…мне чужд лик Божества всемогущего, властного и карающего и близок мне лик Божества страдающего, любящего и распятого, но не согбенного. Я могу принять Бога только через Сына… мне противна религия, принимающая человеческую жизнь как судебный процесс», - писал Бердяев.

Другая важнейшая для творчества Н.Бердяева тема - тема личности. Становясь на позиции персонализма, он утверждает примат личности над бытием и над обществом. По его мнению, не личность является частью общества, но напротив, общество, космос выступает частью личности: «Личность не есть часть, и не может быть частью в отношении к какому-либо целому, хотя бы к огромному целому, всему миру». Бердяев Н. О рабстве и свободе человека…С 18 Бердяев, вслед за Вл. Соловьевым, считает, что цель развития личности заключена в стремлении к целостности, богоподобию.

Как житель социального мира человек, подчиненный необходимости, находится в состоянии объективации, которая стремится сделать его частью общества, рода, коллектива и тем самым поработить: «Человеческий род механически подчинил себе человека, поработил его своим целям, заставил служить своему благу, навязал ему свое общее и как бы объективное сознание». Бердяев Н. Философия свободы. Смысл творчества. С. 123 Тоталитарные общества, монизм в философии закрепостили личность, результатом чего стал взрыв субъективизма, отрицание всяких ценностей. Выход из этого тупика автор «Философии свободы» видит в религиозном единстве народов, основанном на свободной вере и поиске спасения. Свободная социальность, которую личность избирает на основе своей свободы, называется Бердяевым соборностью (напомним, что это понятие было введено А.С. Хомяковым). Вся ценность мысли А.С. Хомякова, как считал Бердяев была в том, что он мыслили соборность в неотрывной связи со свободой. Но именно свободе принадлежит абсолютный примат; соборность нельзя превращать во внешний авторитет; это А.С. Хомяков «не додумал до конца». Государство и общество, подчеркивает Бердяев, не является личностями, следовательно, человек имеет большую ценность, чем они. Поэтому право и долг каждого человека - защищать свою духовную свободу против государства, которое стремится его использовать.

Бердяев называет свою философию экзистенциальной, или персоналистической, антропологической, что выражается в приоритете личности над всеми внешними формами, с одной стороны, и в понимании свободы как главной ценности личности - с другой.

Социальная теория Бердяева также глубоко связана с религией, суть истории он видит в борьбе сил добра и зла. В работе «Смысл истории» философ анализирует этапы развития человечества, которые он называет варварством, культурой и цивилизацией. Но этап цивилизации, связанный с упадком духа творчества, свободы личности, не является, по мнению Н.Бердяева, завершающим (как, например, в учении О. Шпенглера). Последний, грядущий этап он связывает с религиозным преображением. Проблема истории России состоит в том, что в ней так и не пробудилось личностное начало, не утвердилась духовная и политическая свобода. С одной стороны русские устремлены к свободе духа, с другой - могут спасовать перед любым внешним произволом и утеснением.

С одной стороны, говорит Бердяев, «Россия самая нешовинистическая страна в мире. Национализм у нас производит впечатление чего-то нерусского, наносного… русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже увы! - чуждо национальное достоинство… ». Бердяев Н. А. Русская идея. М., 2002, С.300 С другой стороны, «Россия самая националистическая держава в мире, страна невиданных эксцессов национализма, … национального бахвальства, … страна, почитающая себя единственной и отвергающая всю Европу как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель. Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение». Бердяев Н. А. Русская идея. М., 2002, С.301, В этих словах проявляется критическое отношение Н.Бердяева к славянофильской идеализации русского народа, высокомерию в отношении к Европе и другим культурам.

Философия Н.Бердяева нашла самый горячий отклик в послевоенной Европе. «Я постоянно слышу, что у меня «мировое имя»... Я очень известен в Европе и Америке, даже в Азии и Австралии, переведен на много языков, обо мне много писали. Есть только одна страна, в которой меня почти не знают, -- это моя Родина...», - писал философ.

В России философия Н. Бердяева была «открыта» только в 90-е г.г.XX в.

Соловьев. Своего наивысшего развития русская философская мысль достигает во второй половине XIX – начале XX века, когда появились предпосылки для образования философских систем. Владимир Сергеевич Соловьев (1853 – 1900) первым в России создал свою особую философскую систему. По Соловьеву Бог олицетворяет положительное всеединство сущего. Все неисчислимое многообразие сущего скреплено божественным единством. Все материальное одухотворено божественным началом, выступая в качестве мировой души, или Софии. Таким образом, стержневым принципом философии Соловьева является философия положительного всеединства. Сущее содержит в себе благо как проявление воли, истину как проявление разума и красоту как проявление чувства. Из этого вытекает принцип: Абсолютное осуществляет благо через истину в красоте. Эти три начала – благо, истина и красота – составляют нерасторжимое единство, предполагающее любовь.

В творческой деятельности Соловьева важное место занимает проект воссоединения церквей. Философ видит в мире противостояние двух соблазнов: соблазн Запада – «безбожный человек», соблазн Востока – «бесчеловечное божество». Призвание России – это «призвание религиозное в высшем смысле этого слова». Оно состоит в объединении церквей. Соловьев предлагает проект всемирной теократии, в которой главенствующую роль играла бы католическая церковь (теократия – политическая система, основанная на правящей роли церкви). В последние годы жизни он разочаровался в своей теократической утопии, им овладевают мысли о конце истории.

Соловьев оказал огромное влияние на целую плеяду русских мыслителей, которые в период распространения марксизма в России составили религиозно-философское направление. Так с философией всеединства связана и значимая для отечественной философии и науки традиция русского космизма. Русский космизм – особое мировоззрение, получившее развитие в XIX – XX веках. В идеологии космизма важное место занимают идеи преодоления смертности человека, освоения космоса, любви как связующей и преображающей силы.

Бердяев. Н.А. Бердяев (1874 – 1948) – философ и публицист. Особой чертой его творчества была страсть к философской публицистике, имевшей чаще всего характер проповеди; в этом он был моралист. К философской систематике Бердяев относился довольно презрительно, поэтому мышление его весьма афористично и фрагментарно. Бердяев высказал очень важные и глубокие мысли по вопросам метафизики, гносеологии, истории философии, антропологии, но главным в его творчестве были все же этические искания.

Отправной точкой его учения является человек. Бердяев отчасти обожествляет человека, рассматривая его как богоподобное существо. Основные темы его философии: свобода, творчество, личность. Свобода, согласно философии Бердяева, – основа бытия. Свобода является основой творчества, подлинное творчество свободно. Творчество – важнейшая религиозная задача человека, его долг. Свобода и творчество предполагают бытие свободной личности. «Свобода для меня первичное бытие», – пишет Бердяев, принимая ее за главную и исходную идею.

Важное место в творчестве Н. Бердяева занимают проблемы социальной философии, философии истории. Смысл истории философ видит в конечном торжестве «царства Божьего», но реальная история рассматривается им как история объективации, как «неудача духа», так как «в ней не образуется Царство Божье». Основа истории – это свобода зла.

Булгаков. Традицию философии всеединства в ХХ веке продолжает С.Н. Булгаков (1871 – 1944) Обоснование целостного христианского мировоззрения, вслед за Соловьевым, считал что все социальные отношения и культура должны быть оценены и перестроены на религиозных началах. Спасение России для него возможно только на путях религиозного возрождения. Вклад Булгакова в философию всеединства связан в основном с учением о Софии как «принципе мировоззрения и совокупности творческих энергий в Единстве». София – «живая связь между миром и Богом». При этом он отмечает двойственность Софии, различая божественную и земную Софию. Ввиду этой двойственности противоречив и мир. Религиозное возрождение в России обострило споры философов идеалистического и материалистического направлений, которое представлено в первую очередь марксизмом.

Последним блестящим взлетом дворянской культуры в России, ее заключительным величественным аккордом стал русский духовный ренессанс конца XIX - начала XX века.
В основе этого мощного духовного и культурного течения стояла грандиозная фигура поэта, мыслителя, философа и богослова Владимира Соловьева, неразрывную связь с которым - прямую или косвенную - признавали все деятели Серебряного века. Соловьев был предтечей возрождения религиозного сознания и русской философской мысли. Он вдохновил своими идеями целое поколение богословов, мыслителей, общественных деятелей, писателей и поэтов. (Среди них такие философы, как Флоренский, Булгаков, Трубецкие, Лосский, Франк и отчасти Бердяев. Огромным было влияние мистических стихов Соловьева и его эстетики на развитие русского символизма, что признавали Мережковский, Гиппиус, Брюсов, Вячеслав Иванов, Блок, Белый и другие.)
К несчастью, культура Серебряного века не привилась на русской почве и не соединилась с народной. Она расцвела на страницах многочисленных журналов и альманахов, в салонах и религиозно-философских обществах, где шла напряженная разработка глубочайших философских и религиозных вопросов.
Массами в ту пору владели совсем другие идеи. И поэтому в 1917 г. эта культура была сметена рационально-атеистической, марксистско-большевистской идеологией, которая потом на многие десятилетия утвердила в России свое безграничное господство.

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ

Владимир Сергеевич Соловьев родился в январе 1853 г. в Москве. Отец его, Сергей Михайлович Соловьев, знаменитый русский историк, профессор (впоследствии - ректор) Московского университета, автор многотомной "Истории России", имел на сына очень большое влияние. Получив хорошее и разностороннее домашнее образование, Соловьев в 1864 г. поступил в третий класс Первой Московской гимназии, которую окончил в 1869 г. С этими годами Соловьев связывал начало своих духовных исканий. В детстве религиозное чувство его было очень сильным. В гимназии горячая вера уступила место столь же страстному неверию. Позже в своей автобиографии он рассказывал: "Самостоятельное умственное развитие началось у меня с появления религиозного скептицизма на тринадцатом году жизни. Ход моих мыслей в этом направлении был совершенно последователен, и в четыре года я пережил один за другим все фазисы отрицательного движения европейской мысли за последние четыре века. От сомнения в необходимости религиозности внешней, от иконоборства, я перешел к рационализму, к неверию в чудо и в божественность Христа, стал деистом, потом пантеистом, потом атеистом и материалистом. На каждой из этих стадий я останавливался с увлечением и фанатизмом. Так, в эпоху своего протестантизма я не ограничивался охлаждением к церковному богослужению, к которому прежде имел страсть, но предался практическому иконоборству и выбросил за окно и в помойную яму некоторые иконы, бывшие в моей комнате... Мой отец, хорошо видевший, что происходит в моей голове, воздерживался от прямого противодействия, но косвенным образом старался показать мне, что смотрит на мое неверие как на болезнь, очень огорчен ею, но уверен, что я в конце концов должен выздороветь". Период нигилизма длился у Соловьева с 12 до 16 лет, от 1865 до 1869 г., и составил настоящую эпоху в его жизни. Один из его друзей, Лопатин, писал: "Я никогда потом не встречал материалиста столь страстно убежденного. Это был типичный нигилист 60-х гг.".

В 1869 г. Соловьев поступил на филологический факультет Московского университета, с которого потом перешел на физико-математический, более Соответствующий его тогдашнему состоянию духа. В годы учебы он пережил новую эволюцию мироощущения - от крайнего атеизма обратно к идеализму и христианству. Сам Соловьев так описывал этот процесс: "Я поступил в университет с вполне определившимся отрицательным отношением к религии и с потребностью нового положительного содержания для ума. В естественных науках, которым я думал себя посвятить, меня интересовали не специальные подробности, а философская сторона естествознания. Поэтому я серьезно занялся только двумя естественными науками: морфологией растений и сравнительной анатомией. Ища философию в естественных науках, естественно было обратиться к самой философии". Первой книгой, которая посеяла сомнение в его атеизме, стала "Этика" пантеиста Спинозы. От нее он перешел к "Логике" Гегеля. Затем, через Канта, - к Шопенгауэру и Шеллингу. От аскетизма Шопенгауэра был только шаг к аскетизму Евангелия. Таким образом, круг замкнулся - Соловьев вернулся в лоно религии, но вернулся совсем не той дорогой, по которой когда-то ушел, а через умозрительный философский идеализм. Поэтому на этот раз он обратился не к каноническому православию, а к изощренному мистицизму. Тогда же он с увлечением занимается спиритизмом, обнаружив у себя способности сильного медиума.

Внешние обстоятельства жизни Соловьева в эти годы были следующие. В 1872 г. он оставил физико-математический факультет и опять поступил вольным слушателем на историко-филологический, проучился здесь год и подал прошение об увольнении из числа студентов. В 1873 г. он успешно выдержал экзамен на степень кандидата историко-филологических наук и вскоре был зачислен вольнослушателем в Московскую духовную академию. Поселившись отшельником в Сергиевом Посаде, он погрузился в изучение богословия и философии. Именно тогда, при чтении работ западноевропейских мистиков, у Соловьева пробудился горячий интерес к учению о Божественной премудрости - Софии, следы которого он нашел у Парацельса, Бёме и Сведенборга. Здесь же в Академии Соловьев начал писать свою магистерскую диссертацию "Кризис западной философии", которую блестяще защитил в 1874 г. Вскоре после этого он был принят ординарным профессором на кафедру философии Московского университета.

Летом 1875 г. Соловьев отправился в Лондон, чтобы (как было написано в официальном свидетельстве, выданном университетом) изучать в библиотеке Британского музея "памятники индийской, гностической и средневековой философий". Главной целью Соловьева было чтение каббалистических книг, в которых он надеялся разыскать новые сведения о Софии. Его мистический настрой в это время был так велик, что он дважды удостоился чести видеть свою богиню. (Первое лицезрение Софии произошло еще в детстве, когда Соловьеву было десять дет. София явилась ему тогда в православном храме.) Теперь он увидел ее второй раз - в библиотеке Британского музея, но только на мгновение и не полностью. Богиня назначила ему третье свидание в Египте. В сильнейшем возбуждении, оставив все дела, Соловьев устремился в Африку. Здесь перед рассветом, в безлюдном и глухом месте по дороге в Фиваиду, София явилась к нему в последний раз. Во время этого свидания Соловьева посетило своего рода озарение, о котором он следующим образом сообщал в своей поэме "Три свидания": "Что есть, что было, что грядет вовеки - все обнял тут один недвижный.взор... Все видел я, и все одно лишь было, - один лишь образ женской красоты...

Безмерное в его размер входило, - передо мной, во мне - одна лишь ты..." Этим третьим свиданием завершилось ученичество Соловьева. В дальнейшем он выступает уже как сложившийся оригинальный философ. Одна за другой в течение пяти лет выходят его "Философские начала цельного знания" (1877), "Чтения о Богочеловечестве" (1878) и "Критика отвлеченных начал" (1880), заложившие основы его философской системы.

Из этих произведений особого внимания заслуживают "Чтения о Богочеловечестве". Чтения (лекции) стали крупным событием в культурной жизни столицы. Их посещали видные сановники, светские дамы, общественные деятели, студенческая молодежь. На них присутствовали Достоевский и Толстой. Новым и необычным был сам тон выступлений. Соловьев говорил не как философ, а как богослов и как проповедник нового христианства. Суть его учения заключалась в следующем. Старая традиционная форма религии исходит из веры в Бога, но не проводит этой веры до конца.

Современная, внерелигиозная цивилизация исходит из веры в человека, но и она не проводит этой веры до конца. Последовательно же проведенные и до конца осуществленные обе эти веры - вера в бога и вера в человека - сходятся в полной и всецелой истине Богочеловечества, которая была раскрыта еще отцами Вселенских соборов и нашла выражение в догмате о двух природах Христа. Соловьев так разбирает и комментирует этот догмат. В центре мирового процесса лежит чудо Боговоплощения, которое на начальном этапе проявляется как все более сложная организация материи. Сначала она осуществляется под воздействием слепых сил (гравитации, электрических, химических), затем - на более высоком уровне - в мире растений и животных. Космический эволюционный процесс завершился созданием совершенного организма - человека, после чего естественная эволюция сменяется историей. Человек в философии Соловьева является центром мира. Идеальный мир Божественного и материальный мир природы соединяются в нем. Человек равно принадлежит двум этим мирам, вмещая в себе их единство и их противоположности. Смысл человеческой истории заключается в постепенном и все более полном сближении человечества с Богом и в постепенном познании Его сути. Соловьев определял пять этапов этого познания: 1) наивный первобытный политеизм, когда божественное начало скрыто от человека за миром явлений и человек поклоняется обожествленным силам природы; 2) буддизм (по мнению Соловьева, это было отрицательное откровение Бога, когда Божество впервые предстало человеку в абсолютном противопоставлении миру явлений и природы, не в виде личности, а как абсолютная сущность); 3) платоновское учение о идеях (здесь реальному, зримому миру противопоставлялся идеальный мир идей, составляющих в сумме сложную органическую систему); 4) монотеизм иудейства (Бог впервые предстает здесь перед человеком как Личность, это первое в истории личностное откровение Бога); 5) александрийская философия Филона и Плотина, развивавшая учение о Божественном Логосе и Триединстве.

Явление Христа стало кульминационным моментом истории. Познание природы Божества после этого было оплодотворено новым великим откровением - учением о Богочеловеке. Абстрактные религиозные образы и философские символы прежних эпох впервые воплотились тогда в Живого Человека. Божественный Логос снизошел в поток времени и стал историческим лицом. Божественное впервые зримо воссоединилось в этом акте с человеческим. Христос, по мнению Соловьева, стал первым идеальным или нормальным человеком будущего Богочеловечества. Он индивидуальное и вместе с тем универсальное существо, указавшее путь дальнейшего развития мира. Будущее человечества - во всеобъемлющем соединении с Божеством. Когда оно свершится, история окончится и наступит Царство Божие. Однако для того, чтобы человечество преобразилось в Богочеловеческое общество, необходимы два основания: 1) сохранение во всей чистоте Божественного начала, данного Христом; 2) развитие во всей полноте человеческого свободного начала (ибо воссоединение человечества может произойти лишь на основаниях полной и всеобъемлющей Любви).

Размышляя о форме организации будущего Богочеловечества, Соловьев пришел к мысли, что это будет теократия. Ибо Богочеловечество, воссоединенное с Богом через Христа, есть Церковь, которая должна в конце концов обнять собой всю природу и образовать вечное тело Божие. Рост и развитие этого тела - есть вся дальнейшая история человечества от Христа. Соловьев рассматривает ее преимущественно как историю церковную. Переходя к современности, он пишет, что в настоящее время истина Христова сохраняется восточным обществом и православной церковью, которые, однако, не осуществили принципа человеческой свободы. Последняя в наибольшей мере развита западным обществом и католической церковью, утратившими, однако, чистоту христианского учения. Православная церковь в настоящий момент как бы осуществляет в себе Божественное начало, а католическая - человеческое. Их воссоединение - главная и первостепенная задача человечества. Когда эти начала сольются между собой, на земле установится идеальная человеческая цивилизация - свободная вселенская теократия.

В 1880 г, Соловьев защитил в Петербургском университете докторскую диссертацию "Критика отвлеченных начал" и был принят в этот университет приват-доцентом. Но уже весной 1881 г. его преподавательская и профессорская карьера навсегда завершилась. В конце марта 1881 г., вскоре после убийства народовольцами Александра II, Соловьев произнес речь в зале Кредитного общества, в которой призвал молодого царя во имя христианской правды помиловать убийц своего отца. Лекция эта вызвала огромный энтузиазм среди молодежи, но шокировала чиновников министерства Народного образования. Соловьев понял, что должен подать прошение об отставке. Он расстался с университетом без сожаления, предполагая использовать все свое время для занятий философией. Главную свою задачу он видел в разработке идеи вселенской теократии и принципов, на которых должно произойти воссоединение церквей. 1884- 1887 гг. были посвящены работе над книгой "История и будущность теократии". В Публичной библиотеке в Петербурге он изучает Акты Вселенских Соборов, греческую и латинскую патрологию, читает творения Афанасия Великого, Кирилла Александрийского, Григория Великого, Иоанна Дамаскина. Блаженного Августина, святого Иринея и других западных и восточных отцов церкви, подробно штудирует католическую догматику. Одновременно он изучает древнееврейский язык, читает в оригинале Библию и Талмуд.

Исследование теократии Соловьев начал со времен Авраама, Исаака и Иакова. В своем труде он подробно прокомментировал библейские книги Бытие, Исход, Судей, Царств и Пророков. В процессе работы его прежние выводы и взгляды на природу теократии в значительной степени меняются. Он приходит к мысли, что будущая вселенская церковь должна сохранить жесткую иерархическую структуру и подчиняться одному первосвященнику.

В процессе объединения одна из церквей должна признать главенство первосвященника другой, и сделать это должна та из них, которая в меньшей степени сохранила чистоту заветов Христа. И тут глубокое изучение причин церковного раскола привело Соловьева к неожиданным результатам. Исследуя историю развития догматов христианской церкви, он показал, что каждый следующий Вселенский Собор вносил в предшествующую догматику свои новшества, развивавшие и углублявшие понимание природы Божества. Причем догматы католических соборов, отвергнутые православной церковью, являются раскрытием и дальнейшим выражением тех идей, которые уже содержались в учении восточных отцов и были приняты на семи Вселенских Соборах. Это открытие стало первым шагом Соловьева на пути к католичеству.

В 1887 г. он берется за новый труд - "Россия и вселенская церковь". Эту работу можно рассматривать как второй том "Теократии". Критика православия здесь углубляется и усиливается. Уже в первых главах Соловьев показал, что ни в русской официальной церкви, ни в других восточных патриархатах нет истинного духовного управления. Православная церковь стала частью государственной машины и находится под прямой властью светского государя. Истинная церковная власть, установленная самим Христом, осуществляется теперь только на Западе. Точно так же хранительницей вселенской идеи является не православная, а католическая церковь; не Запад, а Восток отпал от вселенского единства, и носитель его - римский первосвященник, прямой наследник апостола Петра. Внимательно рассмотрев спорные вопросы, расколовшие прежнее единство христианского мира, Соловьев нашел правильными и признал все догматы католической церкви. Этот богословский вывод имел большое влияние на его личную судьбу. Со второй половины 80-х гг. он установил очень активные контакты и переписку с деятелями католической церкви, а в 1896 г., незадолго до смерти, принял католическое вероисповедание. В России к выступлениям Соловьева отнеслись очень неоднозначно. Он разошелся со многими прежними друзьями. Обер-прокурор Синода Победоносцев заявил, что всякая его деятельность вредна для России. Духовная цензура стала чинить изданию его книг всевозможные препятствия и не пропустила "Теократию". Соловьеву пришлось печатать ее за границей в католическом Загребе. А "Россия и вселенская церковь" была выпущена в 1889 г. в Париже на французском языке. Понятно, что никакого движения к объединению церквей эти книги не произвели.

В начале 90-х гг. Соловьев начал и сам осознавать утопичность своих планов. Пережив глубокий духовный кризис, он постепенно охладел к идее объединения церквей и к догматическому богословию. В последние годы в его работах усиливаются мистические и эсхатологические настроения. Перед смертью он был весь полон предчувствием конца света и скорого прихода Антихриста. Этой проблеме посвящена одна из последних его больших работ "Три разговора" (1900). Речь в ней идет о близком конце всемирной истории, о том, что человечество призвано готовиться к пришествию Антихриста, и для этого все истинные христиане должны соединиться. Но это соединение Соловьев мыслил теперь не в виде унии, проведенной официальными представителями разделившихся церквей, а как свободный союз немногих верных. Только эта мистическая церковь избранных устоит в последней борьбе с Врагом и сможет основать Божие Царство. Умер Соловьев в июле 1900 г.

НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ

Николай Александрович Бердяев родился в марте 1874 г. в Киеве. Отец его в молодости служил кавалергардским офицером, избирался киевским уездным предводителем дворянства, а затем в течение 25 лет был председателем правления Киевского земельного банка. О своей семье Бердяев рассказывал с большой теплотой. "В детстве, - писал он, - я пользовался большой свободой и независимостью, которую очень активно отстаивал... Родители меня никогда не стесняли и не насиловали. Я не помню, чтобы меня когда-либо наказывали". Все его предки были военными, и, по семейной традиции, Бердяев поступил во второй класс Киевского кадетского корпуса. Но ему, с его вольнолюбивым характером, учеба в военном заведении не могла понравиться. "Я не любил корпуса, не любил военщины, все мне было не мило", - вспоминал Бердяев. По окончании шестого класса его перевели в Петербургский Пажеский корпус, но он вскоре вышел из него и в 1894 г. выдержал экстерном экзамены на аттестат зрелости. Вопреки воле родителей Бердяев поступил на естественный факультет Киевского университета, а через год перешел на юридический.

В университете Бердяев сошелся с революционной молодежью, увлекся марксизмом и в 1898 г. вступил в члены нелегального киевского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". В том же году полиция арестовала весь киевский социал-демократический комитет. Бердяев провел месяц в тюрьме, затем на время следствия его выпустили под подписку о невыезде. В 1900 г. суд приговорил его к трехлетней ссылке в Вологду. Все эти годы Бердяев жил напряженной духовной жизнью, много читал и размышлял над философскими вопросами. В Вологде начался его трудный путь от критически трактуемого марксизма к идеализму. В 1901 г. вышла первая книжка Бердяева "Субъективизм и индивидуализм в общественной борьбе", написанная еще в духе марксизма. Но уже в 1902 г. Бердяев вступил в полемику с ортодоксальными марксистами по философскому подходу к проблеме нравственности. В этом споре он уже стоял на позиции идеализма. (Бердяев понимал нравственность как голос Божий внутри человека, который дан "для мира сего", но "не от мира сего", то есть он считал, что нравственные законы не выводятся из сущего, из эмпирического бытия.)

В 1903 г. Бердяев возвратился в Киев. В 1904 г. он женился на Лидии Трушевой, а в конце года перебрался с женой в Петербург. Здесь началась его активная журналистская деятельность. Бердяев быстро перезнакомился и сблизился со многими видными представителями тогдашнего петербургского литературного мира (Мережковским, Гиппиус, Чулковым, Белым и др.) и занял в этом кругу далеко не последнее место. Поначалу он вошел в редакцию журнала "Новый путь" (переименованного вскоре в "Вопросы жизни"), а после его закрытия сотрудничал в других журналах. Он так же активно включился в деятельность созданного незадолго до этого религиозно-философского общества, члены которого вырабатывали идеи "нового религиозного сознания", по сути новой вселенской религии.

Бердяев глубоко изучает философию и богословие. Хотя цельной философской системы он тогда еще не создал, по многим вопросам он имел своеобразные оригинальные взгляды. (Наиболее важная его работа петербургского периода "Новое религиозное сознание", 1907.) Уже тогда Бердяев подчеркивал особую роль личности и индивидуальности в мировом процессе и говорил, что "сам Бог воплотился в форме личности и заповедал утверждать личность для вечности, признал безмерную ценность индивидуальности". Освобождение его из-под влияния марксизма проходило медленно и трудно. Одно время он пытался построить свою философию на марксистской основе и живо участвовал во всех дискуссиях русских марксистов. В те годы шла острая полемика между "легальными марксистами" и их ортодоксальными противниками (Плехановым, Лениным). Бердяев критиковал последних за нетворческое отношение к положениям Маркса и за слепое преклонение перед догмами. В статье "Философия жизни" он писал: "Было когда-то великое учение, могучее и сильное, и, мы находились под его гипнотической властью. То был классический марксизм, и в нем трепетали творческие силы, но марксизм, родившийся в особую, уже пройденную историческую эпоху, состарился и одряхлел... эпигоны этого -учения стараются залатать его ветхие одежды, но заплаты эти делаются из материи совсем не подходящей, совсем чуждой..."

В 1908 г. Бердяев переехал в Москву. Здесь завершается его переход к мистическому реализму. Его книги и статьи начинают привлекать к себе общественное внимание. В период между первой и второй революцией известность Бердяева росла и сравнялась с известностью Мережковского. Их обоих считали предвестниками "новой эры" в религиозно-общественном развитии человечества. (В московский период Бердяев кроме большого количества статей написал книги "Философия свободы", 1911, и "Смысл творчества", 1916.) Бердяев с энтузиазмом встретил Февральскую революцию, которая вызвала в нем подъем духа. Приветствуя ее, он говорил: "Это - "падение" священного римского царства, которое приравнивается к падению Рима и Византии... Окончательно отжившая верхушка отвалилась, и никто не пожалел о ней. Небывалая низость старой власти объединила всех сверху донизу... и вот с молниеносной быстротой, в огромном единении была сметена старая власть, не дававшая России жить. Рассеялся долгий давящий кошмар, и народ русский вышел из заповедного мрачного царства в светлое царство свободы".

Октябрьскую революцию, последовавшую через несколько месяцев, он считал величайшей ошибкой. Бердяев, впрочем, многое готов был понять и принять в советской власти; единственное, с чем он не мог смириться, так это с удушением свободы мысли и духовности. В трудные годы революции и Гражданской войны Бердяевы жили очень бедно. Николай Александрович перебивался случайными лекциями и торговлей книгами в Книжной лавке писателей. В 1920 г. его материальное положение несколько поправилось. Совет факультета Московского университета избрал его профессором и пригласил читать лекции по философии. Но через два года сотрудничество с новой властью прервалось, причем не по вине Бердяева. В конце августа 1922 г. появилось известное постановление ГПУ "О высылке наиболее активных контрреволюционных элементов из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов". В черный список попал и Бердяев, хотя, разумеется, к числу "активных контрреволюционных элементов" он не принадлежал. В сентябре 1922 г. он с женой навсегда покинул Россию и поселился в Берлине.

В то время германская столица была одним из крупнейших центров русской эмиграции. Это навело на мысль основать здесь русский учебный центр. Уже в ноябре Бердяев вместе с несколькими профессорами объявил о создании Русской религиозно-философской академии. В феврале 1923 г. был открыт Русский научный институт. Однако жить в ту пору в Германии из-за инфляции и экономических неурядиц было трудно. Летом 1924 г. Бердяев переселился в Париж. (Через год сюда же переехала Религиозно-философская академия.) Первые годы жизни в Париже Бердяев тоже очень нуждался. Но в конце 20-х гг., благодаря издательской деятельности (с 1926 по 1939 г. Бердяев был редактором религиозно-философского журнала "Путь"), а также переизданию его сочинений (к которым на западе проявляли все больше и больше внимания) и полученному им небольшому наследству, материальное положение его поправилось. В Кламаре, недалеко от Парижа, он приобрел небольшой благоустроенный особняк с садом и зажил "вполне по-буржуазному". В эмиграции были написаны фундаментальные работы Бердяева "Философия свободного духа" (1927), "О назначении человека" (1931), "Свобода и дух" (1935), в которых были разработаны основные положения его оригинальной философской системы. "Исходная точка моего мировоззрения, - писал Бердяев, - есть примат свободы над бытием". Божество в его теогонии не изначально. Его возникновению, точно так же как и сотворению мира, предшествовал первичный хаос, божественное Ничто. Из этого Ничто рождается Святая Троица, Бог-Творец. Сотворение мира Богом-Творцом есть уже вторичный акт. "С этой точки зрения, - пишет Бердяев, - можно сказать, что свобода не создается Богом: она коренится в Ничто... извечно". Отсюда вытекает, что Бог не обладает властью над свободой. "Бог-создатель, - пишет Бердяев, - является всемогущим над бытием, над сотворенным миром, но у него нет власти над небытием, над несотворенной свободой". Эта свобода первична по отношению к добру и злу, она обуславливает возможность как добра, так и зла. С точки зрения Бердяева, действия какого-либо существа, обладающего свободной волей, не может предвидеть даже Бог, поскольку эти действия всецело свободны. Таким образом, он не может помешать появлению в мире зла, возникающему тогда, когда иррациональная свобода приводит к нарушению божественной иерархии Божества. "Миф о грехопадении, - пишет Бердяев, - говорит о бессилии Создателя отвратить зло, вытекающее из свободы, которую он не создавал..." В этом аспекте Бердяев рассматривает явление на землю Христа. Он приходит в первичный хаос, в пучину свободы, из которой появляется зло, ради того, чтобы взять на себя и искупить все грехи мира. Божественное самораспятие на кресте должно покорить порочную свободу путем просвещения ее изнутри, без насилия над ней, и не отвергая созданного мира свободы". Преображение и обожествление человечества возможны только путем отказа от иррациональной ради свободной любви к Богу. Это не может быть достигнуто ни принуждением, ни насилием, а только свободным сознательным выбором каждого человека. Исторический процесс состоит в борьбе добра против иррациональной свободы. Его направленность в сторону прогресса далеко не однозначна. Социальные катаклизмы (войны, революции) то и дело отбрасывают человечество в царство иррациональной свободы, обратно к первоначальному хаосу. Поэтому революции и войны ничего не могут создавать; они только разрушают и никогда не бывают творческими. Точно так же огромную опасность представляют эпохи бездуховности, когда торжествует нерелигиозный гуманизм, рационализм и атеизм.

Философия свободы порождала особое, пристальное внимание Бердяева к проблеме личности. Личность в его понимании это сверхъестественная, а не естественная категория. Она ни в коей мере не должна рассматриваться как часть какого-нибудь целого (например, общества, нации, государства). Человек как личность имеет большую ценность, чем они. Поэтому право человека и его долг - защищать свою духовную свободу против государства и общества. Это необходимо, так как в жизни государства, нации и общества мы часто обнаруживаем темную демоническую силу, стремящуюся подчинить личность человека и превратить его в простое орудие для своих собственных целей. Бердяев всегда восставал против тех социальных теорий, которые высказывают попечение о "дальнем" за счет "ближнего", подменяют любовь и заботу о конкретной личности какими-то абстрактными программами достижения "общего блага". В особенности негативно воспринимал он строившийся в СССР сталинский социализм, в котором личность оказывается рабой общества. Сам он признавал только единственную форму социализма - персоналистическую, в которой "будут признаны высшие ценности человеческой личности и ее право на достижение полноты жизни". В последние десятилетия жизни в творчестве Бердяева важное место занимают труды, в которых он попытался осмыслить трагедию русской революции. Среди них особо следует отметить работу "Истоки и смысл русского коммунизма" (1937). На старости лет Бердяеву пришлось пережить еще один социальный катаклизм. В 1940 г. Париж оккупировали немцы. Бердяев ненавидел фашизм и на почве его отрицания готов был даже сблизиться с коммунистическим движением. Он стал членом подпольного "Союза советских патриотов" (из русских эмигрантов), сотрудничал в газете "Русский патриот", помогал Сопротивлению. После войны, в 40-е гг. имя Бердяева обретает европейскую известность (и по сей день он, по-видимому, самый известный на Западе русский философ). Его избирают почетным членом и доктором многих европейских университетов, а книги переводят на все европейские языки. Последней большой книгой Бердяева, вышедшей в 1947 г., стало "Самопознание" (Опыт философской автобиографии). Умер он в марте 1948 г.

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

БЕРДЯЕВ Н. А.

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ И МЫ

Книга К. В. Мочульского *) по новому обращает нас к ВЛ. Соловьеву и побуждает подвести итоги нашему отношению к нему. О Вл. Соловьеве много писали. Для оценки философии Вл. Соловьева наиболее капитальной является двухтомная работа кн. Е. Н. Трубецкого «Миросозерцание Вл. Соловьева». Но замысел книги К. Мочульского нов в литературе о Вл. Соловьеве. Его интересует прежде всего личность философа, он пытается разгадать ее тайну. К. Мочульский не рассматривает отвлеченно философские, богословские, социальные идеи Вл. Соловьева, он их связывает с его духовной биографией, с его духовным опытом. Поэтому книга эта читается с захватывающим интересом. В ней много нового о Вл. Соловьеве, использованы мало известные письма, делаются более ясными различные периоды в его творческом пути Вл. Соловьев принадлежит к самым зага-

*) К. Мочульский. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. YMCAPress . Париж, 1936.

дочным личностям в истории русской мысли и литературы. Он не раскрывает себя в своих произведениях, как раскрывает себя во всех своих противоречиях, напр., Достоевский, он на оборот скрывает себя. Стихи много дают для его понимания, но и в них он прикрывает себя шутливой формой. Шутовство, переходящее в кощунство, к которому имел жуткую склонность Вл. Соловьев, может быть обясняется желанием себя скрыть, стыдливым охранением святого святых своей души. За Соловьевым дневным всегда чувствуется Соловьев ночной. К. Мочульский много дает для разгадывания тайны этой почти легендарной личности. Но вряд ли тайна будет когда-нибудь окончательно разгадана. Бесспорно личность Вл. Соловьева значительнее его книг. Он не был вкорененным в землю, массивным человеком, как Л. Толстой. Это был странник, человек безбытный, отвлеченный, воздушный. Внешне он имел много друзей, в том числе двух будущих обер-прокуроров Св. Синода, со многими был на ты, он был общительным человеком, но внутренне он был страшно одинок и ни с кем не был близок. Он принадлежал к людям, которые плохо видят людей и окружающую обстановку. И он вероятно боялся реальности, боялся встречи лицом к лицу с действительностью. Вл. Соловьев был необыкновенно добрым человеком, очень жалостливым, он отдавал последнее, что может быть недостаточно подчеркнуто К. Мочульским. Но это была как бы безразличная доброта, в ней было мало теплоты, мало личного отношения. И это связано с типом соловьевского эротизма, с его платонизмом. Тема о Вл. Соловьеве мне представляется прежде всего темой о платонизме, как жизненном пути. К. Мочульский хочет понять и личность Вл. Соловьева и его учение из его мистической эротики, как основного опыта жизни. В этом своеобразие и значение книги. К. Мочульский исходит из предположения о подлинности мистического опыта мыслителя. У Вл. Соловьева, как и всякого значительного мыслителя, была своя первичная целостная интуиция, из которой обясняется все его Миросозерцание. То была интуиция конкретного всеединства, связанная с встречей с Софией, Вечной Женственностью Божией. К. Мочульский хочет верить, что этот опыт встречи с Софией действительно был. Мне представляется этот вопрос сложным. Конечно, у Вл. Соловьева был подлинный опыт, скрытый за его слишком рациональными и схематическими философско-богословскими построениями. У него было подлинное видение красоты всеединства. Но это не значить, что у него была встреча самой Софией, это не значить даже, что София в соловьевском смысле существует. Соловьев объективировал и гипостазировал то, что раскрывалось в субъективности его собственного существования. Весь платоновский мир идей на этом основан. Подлинной была именно субъективность, именно она реальна. Объективация же этой субективности легко создает иллюзии соз-

нания. Вл. Соловьев всю жизнь жаждал преображения космоса в красоте и жажда его была праведна. Но встреча с этой красотой, принимавшей образ женщины, была иллюзорна, как иллюзорны были встречи А. Блока с Прекрасной Дамой. С этим связана трагедия жизни Вл. Соловьева. У него была эротическая натура, но эротичность его была платонистической: этим очень многое объясняется. Но в природе Вл. Соловьева был и совсем другой элемент, полярно противоположный и не менее сильный, элемент моральный. В книге К. Мочульского недостаточно подчеркнут этот моральный па фос Вл. Соловьева, которым определяется его критика исторического христианства, его обличения национализма, его требования, чтобы заветы Христа были осуществлены в социальной жизни. Христианская политика Вл. Соловьева как раз совсем не эротична, она этична. Очень интересно это совмещение в нем противоположностей. Все «левые» уклоны Вл. Соловьева имели этический характер. С этим связан и соловьевский гуманизм. Он быль типичным христианским гуманистом. Он был также русским романтиком может быть подлинным романтиком в истории русской мысли. С романтизмом связана его боязнь действительности, его уход в отвлеченную мысль и в мечту.

К. Мочульский отлично показывает, как из первоначальной соловьевской интуиции всеединства, которая есть также интуи ция Софии, раскрывается вся си стема религиозной философии. Отсюда объясняются и слабые стороны системы, от которой Вл. Соловьев отходит под конец жизни, — монизм, эволюционизм, оптимизм, утопизм, слабое чувство зла, недостаточное понимание проблемы личности и свободы. Философия Вл. Соловьева находится в линии Платона и Шеллинга. Это система мистического рационализма пли рационалистического мистицизма. Нам сейчас наиболее чужда манера философствовать Вл. Соловьева, Это есть схематический интеллектуальный конструктивизм, то, от чего так предостерегает современная феноменология. Схема соловьевской теократии есть умственная конструкция. Создание такой теократической системы совсем не означает проникновения в действующие в истории реальные силы Вл. Соловьев верил, что умственный синтез может возродить общество. Теократическая система есть бесспорно самая слабая сторона соловьевской религиозной философии и он сам ее под конец жизни разрушил. Крах теократической утопии есть может быть самое значительное событие в умственной и духовной жизни Вл. Соловьева. Самым же сильным и сохранившим свое значение и до ныне является его учение о Богочеловечестве. В этом учении он интегрировал христианству универсальный гуманизм признал значение человеческой стороны христианского откровения и подвергая критике монофизитскую тенденцию в историческом христианстве. Но неудовлетворительность его философской антропологии и его исконный платонизм не дают возможности обосно-

вать творческую активность человека. Вл. Соловьев главный основоположник платонистической традиции в русской религиозной философии, с ним связаны ее софиологическая тенденция. В западной мысли ему ближе всего германская свободная христианская теософия, особенно Шеллинг последнего периода и Фр. Баадер. Религиозная философия Вл. Соловьева не может быть названа персоналистической, хотя он нередко говорит о принципе личности и опровергает элементарные заблуждения пантеизма. Но проблема Бога и проблема человека, как проблемы личности, у него подавлена проблемой идеального космоса, предвечной женственности Божьей. С этим связано сравнительно слабое чувство евангельского образа Христа. Эти особенности Вл. Соловьева отпечатлелись на русском духовном ренессансе начала XX века. Ему свойственна была положительная проблематика Вл. Соловьева, но вместе с тем в нем недостаточно было сознано вечное значение принципа личности.

Стал ли Вл. Соловьев католиком? На этом настаивают сами католики, напр., д‘Эрбини в своей книге о Вл. Соловьеве К. Мочульский совершенно справедливо утверждает, что Вл. Соловьев стоял на сверх конфессиональной точке зрения, да и вообще быль мало церковным человеком. Он исповедовал религию Св. Духа, как в сущности и все наиболее замечательные русские религиозные мыслители. Вл. Соловьев быль вероятно единственный сторонник соединения церквей, а не присоединения православной церкви к католической или каталич ической церкви к православной. Соединение церквей для него означало выявление подлинно вселенской сверх конфессиональной церкви. Он хотел стать католиком, оставаясь православным. Это была одна из основных тем его жизни. Поэтому неверно ставить вопрос о том, был ли Вл. Соловьев православным или католиком, он не был ни православным, ни католиком, или и тем и другим. Ничего не доказывает, что он принял католичество у русского католического священника Толстого и что перед смертью он исповедовался и приобщался у православного священника. К. Мочульский это как будто отлично понимает, но вместе с тем он хочет доказать, что Вл. Соловьев не перешел в католичество и остался православным, Тут есть противоречие. Лучше было бы совсем возвыситься над католической или православной апологией. Интересно, что Вл. Соловьев, несмотря на свои католические симпатии, плохо знал католичество внутренне, католическую духовность. Для осуществления своей теократи ческой утопии он хотел соединить русского царя с римским первосвященником. Этот нелепый пробег совсем не стоял высоте экуменической темы, которая мучила всю жизнь Вл. Соловьева и в которой он остается нам очень близким.

Самая оригинальная и самая сильная сторона книги К. Мочульского это его попытка связать всю умственную и духовную жизнь Вл. Соловьева с его своеобразным эротическим опытом. Пер-

вичная интуиция Вл. Соловьева была интуицией эротической. «Эротическое» не следует смешивать с «сексуальным». Эрос при надлежит царству платонизма. У Вл. Соловьева был сильный аскетический элемент в приро де. Его эротизм был трагедией платонизма. В этом вся значительность жизненной судьбы Вл. Соловьева. Он был влюбленный философ. Но эрос есть порождение не только богатства и избытка, но также бедности и недостатка. И Вл. Соловьев всю жизнь быль в этом смысле бедным, испытывал нужду. Он искал восполнения. Богатым он был не в своем эротизме, а в своей доброте и милосердии. Платонический эротизм безысходен, потому что он направлен не на конкретное существо, не на человеческую личность, не на живую женщину с неповторимым лицом, а на высшую идею, на высшее благо, на красоту, на вечную женственность Божью. Вл. Соловьев был влюблен в Со фию, в преображенный в красоте космос. Конкретные же женщины, Хитрова, Мартынова, особа встреченная в поезде, были случайно и иллюзорно связаны с Софией, которой искал Соловьев. Поэтому женщины, которых встречал на своем пути Вл. Соловьев и в которых влюблялся, всегда приносили лишь разочарование. София не могла воплотиться в женщине, в конкретном человеческом существе. Полюбить же конкретное человеческое существо Вл. Соловьев не мог, в этом трагедия платонизма. Особенно трагична его встреча с Анной Шмидт, уже под конец жизни А. Шмидт была, конечно, самой замечательной, самой одаренной женщиной на соловьевском пути. У Анны Шмидт было безумие, испугавшее Соловьева, — она считала Соловьева Христом, а себя церковью. Но ее мистическая книга изумительна, она напоминает великие творения мистической литературы. И вот что произошло с Вл. Соловьевым. Он всю жизнь верил, что Вечная Женственность прекрасна, что она воплощается в образе женской красоты И вот София —Анна Шмидт оказалась уродливой, отталкивающей, лишенной всякой женской прелести. Это подрывало веру Вл. Соловьева в Софию. Он начал сознавать, в какой степени он жил в иллюзиях, в обманных образах. К. Мочульский справедливо считает статью Вл. Соловьева «Смысл любви» самым замечательным из всего написанного Вл. Соловьевым. В «Смысле любви» Вл. Соловьев быть может впервые в истории христианской мысли связывает проблему любви, любви эротической, с личностью, с полнотой и вечностью личности. Но это как раз глубоко противоположно безличному, платоническому эротизму. «Смысл любви» не имеет прямой связи с соловьевской софиологией и даже опровергает ее.

«Повесть об антихристе» означала крах иллюзий Вл. Соловьева, всех обманных об разо в и прежде всего обманного обра за теократии. Миросозерцание Вл. Соловьева делается исключительно эсхатологическим. Он более не верит в дело истории. Исто рия кончилась и начинается сверхисторическая, апокалиптическая

эпоха. К. Мочульский прекрасно описывает драму Вл. Соловьева, его восстание под конец жизни против самого себя. Но он придает слишком большое значение последнему периоду Соловьева, слишком абсолютизирует то, что пережито было Соловьевым, он по-видимому более всего сочувствует периоду «Повести об антихристе». Но думается, что одинаково неверен и оптимизм Соловьева, строившего утопию всемирной теократии, и его крайний исторический пессимизм, когда он отдавал Мир во власть антихриста. Пассивная апокалиптичность, ожидающая конца, есть ложное направление сознания. Этому нужно противопоставить активную апокалиптичность Н. Федорова. Вл. Соловьев был натурой профетической и он сознавал свое профетическое служение. Он многое прозревал. Но он объективировал и свою субъективность, связанную с оптимистической обращенностью к Софии и к теократии, и свою субъективность, связанную с обращенностью к концу, свою личную эсхатологию. В частности нужно сказать, что полемика Вл. Соловьева с Л. Толстым, иногда скрытая, не заслуживает никакого сочувствия, он был несправедлив к Толстому. Мы очень многим обязаны Вл. Соловьеву, его проблематика вдохновляла последующую мысль. Но между нами и Вл. Соловьевым лежит опыт, которого он не знал. Мы пережили Маркса, Ницше, две революции и для нас уже невозможны многие иллюзии Соловьева. Но он остается одним из самых изумительных, самых значительных русских людей. Книга К. Мочульского много дает для его понимания и для почитания его памяти.

Николай Бердяев.

В русской философской мысли были представлены и материалистические, и идеалистические взгляды.

А) Философские воззрения западников и славянофилов

Начиная с Петра 1, в России были сильны идеи «европеизации». Однако после войны с Наполеоном, который угрожал самостоятельности России, утвердилась государственная идеология «официальной народности». Возникло направление славянофильства. Представители - А.С.Хомяков, И.В.Киреевский и др. Они настаивали на самобытности русской культуры. Только она может осуществить православный христианский идеал. Смысл его - в соборности (А.Хомяков). Соборность - это сочетание единства и свободы многих личностей на основе их общей любви к Богу. В политике им характерна идея триединства, т.е. сочетания самодержавия (монархия), православия и народности.

Западники (П.Чаадаев, Герцен, Белинский и др. Среди них были как представители буржуазного либерализма, так и революционные демократы) считали русский народ европейским. Они говорили не о самобытности, а всего лишь о своеобразии русской истории. В целом же русская история должна идти общим - западным путем (капиталистическим).

Славянофилы главной опорой развития считали не государство, общину, ее нравственность, основанную на православии. А западники - государство и право, но не отвергали и роли общины и православья. Западники и славянофилы во многом сближались на почве либеральной освободительной программы и подготовили основу для реформы 1861 года об отмене крепостного права.

Наибольший интерес представляют представители религиозной философии. Христианство у русских религиозных философов приобретает космологический характер - жизнь человека ощущается в неразрывной связи с природой, космосом, Богом.

Б) Философская доктрина всеединства В.С.Соловьева

Первое место в списке выдающихся имен конца 19 века занимает В.Соловьев с его «философией всеединства». Он рассуждал, что множество созданий может достигнуть полноты бытия только благодаря слиянию в одно целое - один живой универсальный организм. Речь идет о человеке, обществе, природе, Боге.

Человек должен стать Богочеловеком по образу Христа (т.е. у него должны быть развиты в единстве и телесность, и дух). Природа, будучи одухотворена, должна стать Богоматерией. Дело в том, что и человек, и природа имеют смысл только в единстве с Богом. Без него они ничто, их бы не было. С другой стороны, Бог без человека и природы - это всепоглощающее безразличие. Они нуждаются друг в друге. Отсюда и идея всеединства - божественного и мирского.

Человечество же в результате исторического развития должно стать Богочеловечеством. Это реализуется в виде вселенской церкви, которая объединит все нации для создания на Земле «царства божьего», где не будет социальных противоречий.

Прежде всего, он предполагал объединение православия и католицизма в едином церковно-монархическом государстве. Однако натолкнулся на полное непонимание со стороны православных и католических священнослужителей.

Интересно сравнить Соловьева, с его пониманием цельности человеческой души как «сердца и Любви», причем смысл любви в спасении человеческого в человеке (преодоление эгоизма), с западным мировоззрением с его индивидуализмом. (У Канта целостность человека понимается как единство познания, желания, чувства удовольствия).

В) «Новое религиозное сознание» начала 20 века

Одним из представителей является Н.А.Бердяев (1874-1948). Его называют «философом свободы и творчества». Он бросает вызов духу времени, в котором стали господствовать рассудок, расчет и материальный интерес. Он считает, что повседневность обезличивает человека, это еще гениально показал К.Маркс. Но Маркс верил в достижение счастья через политическую борьбу, развитие техники. Бердяев же с этим не согласен. Человек создал технику, но теперь техника подчиняет себе человека. Человек обезличивается в технизированном мире. Он считает, что при этом «внешний» человек торжествует над «внутренним». В такой ситуации для конкретного человека встает проблема собственного существования (экзистенции), поиск смысла в «абсурде жизни» с ее рассудком и материальными ценностями, техникой.

В поисках подлинной экзистенции человек должен обратиться к Богу, «отречься от малого разума и придти к разуму большому» (к Богу). Только религия объединяет истину, добро и красоту. В одиночку человек не справится с трагизмом бытия. Но, в то же время, он говорит, что Бог не создавал свободу, она предвечна, как и Бог. Свобода нейтральна к добру и злу. Свобода - единственный механизм творчества. Человек сам несет ответственность за свои дела, ибо он изначально наделен свободой. Человек сам творит себя и мир. Можно говорить об антроподицеи (оправдании человека) - человек оправдан только творчеством: «Я не знаю, в чем смысл жизни, но поиск смысла жизни придает моей жизни смысл».

Еще можно назвать священника отца Павла Флоренского. Он вводил принцип консубстанциональности, т.е. утверждал, что есть сокровенная связь между всеми существами. (Где-то на субстанциональной глубине все связаны с Богом). Основа человеческого общества - христианская любовь между людьми. Но совершенного общества все же быть не может, поэтому история - это подготовка к царству божьему.Занимался математикой, интересны его рассуждения по поводу значения имен людей и их характеров и т.д. Погиб в ГУЛАГЕ. И др.

Г) Либерально-демократическая традиция в русской философии

Представители ее относились к социальному слою разночинцев. Их называли русскими революционными демократами. Представители: Добролюбов, Писарев, Чернышевский и др.

Чернышевский Н.Г. (1828-1889). Его взгляды можно охарактеризовать как антропологический материализм (сравни с Л.Фейербахом). Он подчеркивает единство души и тела. Человек по природе своей эгоист. Но он живет с другими людьми, поэтому важно, чтобы это был разумный эгоизм: надо понять, что, если будет хорошо всем, то будет хорошо и мне. Отсюда он приходит к идее социализма, как строя, где достигается максимальное добро для максимального числа людей. Однако он одновременно выступает за право личности на свободу.

Чернышевский считал, что Россия будет развиваться по западному пути (западничество), что важно развитие техники. Но при этом глубоко верил в крестьянскую общину и не видел исторической роли пролетариата. Движущей силой истории признавал народные массы, но ведущую роль отводил все же сильной личности.

Чернышевский - социалист-утопист, идеолог народничества. В теории познания проявил себя как метафизический, созерцательный материалист, но, говоря об обществе, пытался развивать диалектику Гегеля.

Д) Философия русского «космизма»

Космисты разрабатывали концепцию о целостности природы, о единстве человека и космоса.

Они считали, что, если идти за наукой Нового времени, которая отделяет человека от природы (Декарт разделил мир на субъект и объект), мы получаем разум, который наблюдает за физическими событиями как бы «пустого» (без человека) космоса. Т.е. мы - как бы необязательная деталь природы: есть ли мы, нет ли нас - законы природы все те же. Циолковский был с этим не согласен. Мы, считал он, можем понимать природу только когда наши мысли существуют в ней так, как и все другое. Мысли не только отражают природу, они - факт природы, космоса. Именно поэтому они влияют на эволюцию космоса (действительно, сегодня биологи отмечают, что человеческая деятельность стала фактором эволюции биосферы и даже - пока только загрязнением -ближнего космоса). Русский космизм рассматривает мысли человека как реальное действие человека, а познание - как жизненный факт и фактора эволюции.

В.И.Вернадский (1863-1945) разрабатывал концепции биосферы и ноосферы, используя их для описания целостности явлений природы и общества.

А.Л.Чижевский, К.Э.Циолковский, Н.Федоров и др. Все они космическую тему связывали с нравственностью: без единства человека, общества, космоса невозможна безусловная нравственность. Европейский антропоцентризм смотрит на мир «изнутри вовне», как бы со стороны смотря на мир, якобы незаинтересованным взглядом (объективность науки), а надо посмотреть на самого человека «извне во внутрь» (увидеть место человека в мире, увидеть природу в самом человеке как части природы).

Е) Русские социологи, позитивисты: Лавров П.Л., Михайловский Н.К. (идеологи народничества).

В итоге следует отметить, что, чем бы ни занимались русские философы, они всегда видели связь своих исследований с этическими проблемами (например, Михайловский: « правда-справедливость выше правды-истины»…).

Ж) Русский марксизм: Плеханов Г.В., Богданов А.А., Ленин В.И. и другие.

Ленин В.И. Дал анализ философских проблем физики начала 20 века, связанных с открытием радиоактивности, расщеплением атома и др. На этой основе сформулировал новое, диалектико-материалистическое определение материи, а также дал анализ гносеологических проблем, связанных с кризисом в физике. Исследовал противоречивость познания, соотношение абсолютной и относительной истины в познании, роль практики в познании (противоречивость практики как одновременно абсолютного и относительного критерия истины).

В сфере социального познания разработал учение о роли субъективного фактора в истории, возрастании его значения, теорию социалистической революции (требующую сегодня критического анализа) и др.

А.А.Богданов (врач по образованию) одним из первых начал разрабатывать основы системного подхода, актуальность которого выявилась в полной мере только в 50-60 годы 20 века.