Придворный этикет - тогда и сейчас. Придворный этикет "короля-солнца"

Людовик XIV Французский. Двор и придворные праздники

Людовик обладал приятной, располагающей к себе внешностью и придворным шармом. В общении с придворными, министрами, дипломатами он выглядел всегда очень сдержанным и демонстрировал удивительную вежливость, в которой в зависимости от ранга, возраста и заслуг его визави различалось множество оттенков. Он четко, свободно и ясно излагал свои мысли. Кроме того, у него была великолепная память, которая очень пригодилась ему, например, на заседаниях «Conseil d’En Haut», политически самой важной секции королевского совета, а также на многочисленных обсуждениях с министрами. Его поведение в обществе было осмотрительным, тактичным и в высшей степени умеренным. Однако эти характерные для короля достоинства на четвертом или пятом десятке его жизни если не исчезли совсем, то все же были значительно подавлены его убеждением в собственной политической непогрешимости. К негативным чертам его характера относилось также проявление явного эгоцентризма. Если, например, Кольбер открывал мануфактуру, то «король-солнце» (с 1662 г. Людовик XIV использовал солнце как свою эмблему) считал, что эта инициатива исходила от него. Он стремился внушить это всем. Скромность, без сомнения, не являлась его сильной стороной. По крайней мере, это относится к 1690- 1695 гг., когда он начал сильно преувеличивать свои достоинства.

Людовик XIV правил с необычным профессионализмом. Этот профессионализм основывался на природных способностях и на том практическом опыте, который Мазарини сумел передать ему, целенаправленно привлекая к участию в заседаниях и совещаниях королевского совета, а также многочисленных поездках по стране.

Многократно цитировавшаяся поговорка «Точность - это вежливость королей» в особой степени относится к Людовику XIV. Он был всегда пунктуален, слушал внимательно и не уставал на самых долгих заседаниях. Он обладал исключительно развитым чувством долга. Наряду с напряженной придворной жизнью король ежедневно посвящал от 5 до 10 часов, а впоследствии и больше, интенсивной работе за письменным столом и на конференциях. Он интересовался деталями происходивших процессов и всегда мог выделить существенное и основные направления развития. В этом ему помогали его политический инстинкт и способность к быстрому восприятию. Вместе с тем он был не очень силен в выдвижении собственных конструктивных идей. Отсюда попятно, что в области внутренней и внешней политики он следовал долгосрочной программе, некоему «Большому плану» (grand dessein). Людовик XIV проявлял себя как прагматик, который использовал текущие политические события в интересах короны и государства. При этом он никогда не выжидал, а старался создать благоприятную для Франции конъюнктуру, подавить в зародыше антифранцузские коалиции или - если для этого не было возможности - разгромить их превентивными военными акциями. Он всегда был тверд в вопросах сана, этикета и церемониала.

Все исследователи едины в том, что король был очень неравнодушен к славе. Лейтмотивом проходят в его «Мемуарах» и других документах такие понятия, как «мой сан, моя слава, мое величие, моя репутация». Личная слава, личное достоинство для Людовика XIV были связаны с властью и благополучием государства самым тесным образом. Но интересы государства всегда были выше интересов короля. Именно так следует понимать его утверждение: «Интересам государства принадлежит приоритет... Имея в виду государство, действуют для себя самого. Благополучие одного составляет славу другого». Хотя нельзя отрицать, что у Людовика XIV была тенденция приравнивать свою репутацию и свои интересы к государственным, все же - как показывает эта цитата - он был вполне способен видеть разницу между своей персоной и государством. Это различие он еще раз подчеркнул на смертном одре: «Я ухожу, но государство будет оставаться всегда».

Людовик XIV в большей степени был человеком поступка, чем абстрактных идей. Тем не менее в решении государственных вопросов он всегда придерживался нескольких общих принципов. Это были его глубоко прочувствованная ответственность за свои действия перед Богом, его высокое мнение о своих обязанностях как короля и его решимость всегда учитывать интересы государства. Уже отмечалось, какое большое значение он придавал своему личному авторитету и репутации государства у современников и потомков. Но такие взгляды были характерны не только для Людовика XIV. Они были широко распространены в то время как вне, так и в самой Франции.

Король активно участвовал в придворной жизни. Он был великолепным наездником и любил охоту.

Как кавалер он был образном. Он охотно танцевал, ценил театр и придворные праздники, Зато у него отсутствовали достоинства солдата и военачальника, хотя в ситуациях, связанных с опасностью для его личности, он выказывал замечательное бесстрашие.

Людовик XIV имел хорошую, здоровую конституцию, соединенную с исключительной силой воли. Со стоическим самообладанием он переносил сильные боли, моментами даже смертельные опасности. Эта черта характера проявилась еще в детстве, когда в ноябре 1647 г. он заболел ветряной оспой и некоторое время даже был под угрозой смерти. С удивительной выдержкой переносил он лечение, когда ему многократно отворяли кровь. По мнению многочисленных современников, он достиг преклонного возраста благодаря своему могучему организму, а не искусству врачей, которые опасными для жизни методами лечения могли доконать более слабого человека.

Версаль считается образцом двора и придворной культуры. Людовик XIV внес существенный вклад в создание мифа о Версале. Это повлекло за собой некоторое искажение реальности. Чтобы избежать подобных недоразумений, нужно постоянно помнить, что почти полувековой период личного правления короля не был единым. И при Людовике XIV двор вначале не имел постоянного местопребывания: Фонтенбло (1661, 1679), Лувр (1662- 1666) и Тюильри (1666-1671) в Париже, где он проводил зиму, Сен-Жермен-о-Лэ (1666-1673, 1676, 1678-1681) и Версаль (1674, 1675, 1677), который с 1682 г. стал постоянной резиденцией двора и правительства. Кроме того, двор пребывал до этого и в Шамборе на Луаре и в Винсенне. Примечательно, что Людовик XIV между апрелем 1682 г. и днем своей смерти был в Париже в общем сложности 16 раз с короткими визитами.

Сравнительно частая до 1682 г. смена местопребывания двора была сопряжена с большими расходами. Все, что было необходимо двору и делало его жизнь удобной, переносили из одного дворца в другой: мебель, белье, ковры, светильники, столовую посуду, кухонную утварь и т.п. До 1682 г. Людовик чаще всего находился в Новом дворце Сен-Жермен-о-Лэ, принадлежавшем Генриху IV , где родился его внук. Здесь он велел построить великолепную террасу длиной 2,5 км, с которой открывался беспрепятственный обзор окружающего ландшафта. По его указаниям, и Шамборе, Венсенне, Фонтенбло, Сен-Жермен-о-Лэ, Лувре и Тюильри были произведены значительные улучшения.

Перестройку и изменения оставшегося от Людовика XIII охотничьего дворца в Версале Людовик XIV начал уже в 1661 г. Прошло более 5 десятилетий, пока великолепный дворец был готов в своих основных частях. С начала своего царствования в 1661 г. король там находился, может быть, 20 раз. Первые изменения начались вскоре после смерти Мазарини и больше касались парковых насаждений, чем дворца. Знаменитый создатель парков Андре ле Нотр (1613 - 1700) с 1658 г. был назначен «генеральным инспектором зданий и парков короля».

Большие перестроечные работы ил новые сооружения начали приобретать форму лишь со второй половины 60-х г. и находились под непосредственным и постоянным контролем короля. В этом его поддерживал самый значительный и влиятельный министр Жан-Батист Кольбер (1619 - 1683). Ответственным за строительные работы во дворце был знаменитый Луи де Во (1612-1670). Многочисленными работами по украшению и интерьеру руководил Шарль ле Брун (1619 - 1690), командовавший целой армией художников, штукатуров, ковровщиков, скульпторов Версаля. Даже в 1685 г., когда двор уже давно находился в Версале (с 1682), на огромном дворцовом комплексе еще было занято около 36 тыс. рабочих и 6 тыс. лошадей.

Возведение ансамбля стоило примерно 77 млн. ливров. Между 1661 и 1683 гг. расходы на двор и королевские дворцы составляли 12 - 14% всех государственных расходов (от 10 до 15 млн. ливров в год). До 1684 г. было израсходовано на Версаль около 30 млн., Лувр - 10, разрушенный во время революции 1789 г. Марли - 7, Сен-Жермен-о-Лэ - 5 и заложенный в северо-западной части Версальского парка «фарфоровый Трианон» - 3 млн. ливров. В среднем расходы на Версаль с 1678 г. по 1682 г. составляли 3 853 000 ливров в год, а в 1685 г. - более 8 млн. Без сомнения, сооружение дворцового комплекса в Версале поглощало немыслимые суммы. И все же, бросая взгляд в прошлое, это можно рассматривать как рентабельные инвестиции. Единственный в своем роде по пропорциям, соединяя игру всех искусств, отражая культуру неповторимой эпохи, Версаль оказывает воздействие и через столетия.

В то время как в Германии расцвет придворной жизни происходил либо до, либо одновременно с переходом от патриархального государства к абсолютной монархии, во Франции этот структурный переход к моменту восшествия на престол Людовика XIV уже был завершен. Поэтому придворная политика «короля-солнце» в основном имела задачу не только укреплять эти завоевания, но и расширять их, придавая необходимый блеск. С этой точки зрения, двор служил королю инструментом контроля над мощной и влиятельной частью дворянства, «великих» страны, которые могли в своих провинциях мобилизовать значительные силы. Это высшее дворянство различными методами, в том числе раздачей прибыльных доходных мест и пепсин, привлекалось ко двору, где оно, учитывая высокие расходы на представительство и соответствующий их рангу образ жизни, все больше и больше зависело от короля.

Мадам де Ментенон (1635 - 1719) в 1678 г. оценивала минимальную сумму, необходимую бездетному дворянину с 12 слугами для жизни в Версале, в 12 тысяч ливров в год. Такие суммы длительное время могла тратить только небольшая часть дворянства. Таким образом, у двора была еще и задача как можно больше включать высшее дворянство в сферу влияния короля, привязывать его к личности короля через этикет, придворную жизнь и обусловленный ими контроль.

Королевский двор и находившиеся в его распоряжении дворцы, особенно Версаль как основная резиденция, в значительной степени служили тому, чтобы демонстрировать величие, власть и репутацию короля и монархии всему миру. Версаль с парковым ансамблем и проложенными через него при Людовике XIV каналами во всех своих деталях был рассчитан па производимое им впечатление. Например, знаменитая «лестница послов» во дворце, которая вела к парадным покоям. Она была из разноцветного драгоценного мрамора, и ее фрески изображали представителей всех народов мира. Эта лестница вела к величественному бюсту короля.

Наконец, король решил собрать вокруг себя лучших деятелей искусства, архитекторов, художников, поэтов, музыкантов и писателей Франции, а не только придворное общество. Людовик XIV преследовал при этом цель оказывать влияние на все искусство Франции, направлять его и использовать в интересах своей политики. В этом аспекте следует рассматривать поручение, данное Жану-Батисту Кольберу, организовать поощрение представителей литературы, искусств и науки и использовать их для прославления абсолютизма Людовика. Этой цели должны были служить также существовавшая с 1635 г. Французская академия, основанная Кольбером в 1663 г. «Academic francaise» в области культуры и науки, названная современниками «Малая академия», реформированная в том же году Академия живописи и ваяния, основанная Кольбером в 1666 г. Академия наук, созданная в 1671 г. Академия архитектуры, а также открывшаяся в 1672 г. Королевская академия музыки.

С 1683 по 1690 г. постепенно произошли изменения в специфическом значении и внешнем воздействии двора. Поверхностному наблюдателю-современнику превращения Версаля в 1682 г. в постоянную резиденцию двора казалось продолжением и кульминационным пунктом тенденции прошедших десятилетии. Но Версаль постепенно превращался в обманчивый, внешний фасад, потому что двор начал все больше отгораживаться от внешнего мира. Из Версаля по внешний мир поступало все меньше импульсов, он перестал задавать тон. После 1690 г. меценатство короля практически уже не имело значения. Жизнь из Версаля уходила, чтобы переместиться в Париж и провинциальные города. Причинами изменений были финансовые трудности из-за войн и экономических проблем, старение короля и не в последнюю очередь растущее влияние мадам де Ментенон.

Повседневная жизнь короля протекала в основном публично, среди большого придворного штата, насчитывавшего около 20 тысяч человек. К знатному придворному обществу в обширных замковых помещениях примешивались посетители, любопытствующие и большое число просителей. В принципе каждый подданный мог воспользоваться правом передать королю прошение. С 1661 г. Людовик XIV поощрял эту практику. Монарх видел в этом возможность познакомиться с непосредственными заботами и нуждами своих подданных. Позднее в Версале каждый понедельник и помещении королевской гвардии выставляли большом стол, на который просители складывали свои письма. До 1685 г. маркиз де Лувуа (1641-1691), государственный секретарь по военным делам и министр (с 1672 г.) был ответственным за дальнейшее прохождение этих прошений. Они обрабатывались государственными секретарями и, снабженные соответствующим рапортом, передавались королю, который выносил решение по каждому случаю лично.

При дворе организовывались большие праздничные представления, театральные и музыкальные спектакли, но было много и других возможностей развлечься. Наряду с большими великолепно поставленными праздничными представлениями в памяти придворного общества, благородных семейств Парижа и потомства остались «Большая карусель» в Тюильри в июне 1662 г., устроенный в садах Версаля весной 1664 г. многодневный придворный праздник «Забавы заколдованного острова», «Большой дивертисмент» 1668 г., а также «Версальский дивертисмент» июля и августа 1674 г. Увеличение числа участвовавших в этих празднествах придворных позволяет ясно увидеть растушую привлекательность двора. Если в 1664 г. на празднике «Забавы заколдованного острова» присутствовало лишь около 600 «куртизанов», то 4 года спустя на празднествах по случаю заключения Аахенского мира их было уже более 1500 (кстати, была представлена комедия Мольера «Жорж Данден»). В 1680 г. в Версале в качестве долговременных гостей жило около 3000 дворян. Приток дворян, а также растущее число придворного персонала и прислуги вызвали необходимость расширения официально основанного в 1671 г. города Версаля.

Король вызывал робость у тех, кто мог наблюдать его только издали и поэтому плохо его знал. Но если этот барьер был преодолен, то перед собеседниками представал любезный монарх, обладавший в высшей мере не только тактом, но и юмором. Несмотря на все границы, устанавливавшиеся этикетом, Людовик XIV старался не терять дружеских отношений. Такие отношения он поддерживал, например, с Мазарини , Кольбером, Лувуа, герцогом Сент-Эньяном (1607 - 1687), со своими министрами, «первыми камердинерами», а также «обер-интендантом музыки короля» Жаном-Батистом Люлли (1632- 1687), который, как говорили, мог позволить себе почти все, и со знаменитым комедиографом Жаном-Батистом Покленом, прозванным Мольером (1622- 1673) и др.

Длительные близкие отношения с Кольбером основывались в первую очередь на неограниченном доверии, которое питал к нему Людовик XIV. Министр постоянно доказывал свою скромность и преданность, то, что он достоин доверия. Он проявил, себя верным слугой короля не только при исполнении политико-административных функций, но и в особых случаях, касавшихся личной жизни короля. Так, известно, что каждый раз, когда мадемуазель де ла Вальер (1644 - 1710), метрессе короля, предстояли роды, он делал все необходимые приготовления. Прежде всего он заботился о том, чтобы к участию привлекались только надежные люди, чтобы ничего не стало известно общественности. Позднее, когда Ла Вальер утратила благосклонность короля и ее место заняла маркиза де Монтеспан (1641 - 1707), жена Кольбера заботилась о воспитании детей ла Вальер, тогда как самому Кольберу вновь пришлось взять на себя роль доверенного короля в делах с Монтеспан. Через него происходила переписка короля и с временными метрессами.

Осложнение отношений между королем и Кольбером произошло из-за обострявшегося соперничества между генеральным контролером финансов и Лувуа, которое в конце концов переросло в открытую напряженность между двумя министрами. То, что у Людовика XIV можно было быстро впасть в немилость, показывает пример государственного секретаря по иностранным делам Симона Арнольда, маркиза де Помпонне (1618-1699), который в ноябре 1679 г. внезапно был отправлен в отставку. Тут сыграли свою роль и Кольбер с Лувуа. Король обвинил Помпонне в слабости и слишком большой уступчивости, проявленных во время мирных переговоров в Пимвегене (1678/79).

Образ жизни короля и его дела с метрессами резко критиковали уважаемые духовные лица, иногда даже в присутствии всего двора. В своих мемуарах Людовик XIV признавался дофину, что этим он подавал дурной пример, которому не нужно следовать. Прежде всего король предостерегал дофина от того, чтобы он не забрасывал государственные дела из-за любовных историй. Король ни в коем случае не должен позволять своей метрессе оказывать на него влияние н политических решениях. В остальном в подобных делах король должен по возможности проявлять как можно больше сдержанности. Этого Людовик XIV придерживался во всех своих любовных делах между 1661 и 1683 г. Так, например, пока была жива королева Мария-Терезия (1638 - 1683), он посещал ее каждую ночь.

Точное количество любовных историй короля является тайной. Наиболее известны его романы с незамужней Луизой-Франсуазой де ла Бом ле Бланк, позднее герцогиня де ла Вальер (1644 - 1710) и с замужней Франсуазой-Атенаис де Рошешуар, маркизой де Монтеспан (1641 - 1701). Плодом отношений с ла Вальер, которые продолжались, вероятно, с 1661 по 1667 г. стало четверо детей, из которых выжили двое. Мадемуазель де Блуа оказалась юридически узаконена тем, что ее мать получила титул герцогини ла Вальер. В январе 1680 г. на ней женился Луи Арман де Бурбон, принц Конти (1661 - 1709). Сын, Луи де Бурбон, граф Вермандуа (1667 - 1683) был узаконен в феврале 1669 г. и в ноябре того же года ему было присвоено звание адмирала Франции.

Маркиза де Монтеспан с 1667 по 1681 г. подарила королю восемь детей, из которых четверо достигли зрелого возраста. Луи-Август де Бурбон, герцог де Мень (1670 - 1736) был узаконен в декабре 1673 г. Вскоре после этого он получил высокие воинские знания. Его родившаяся в 1673 г. и узаконенная сестра Луиза-Франсуаза де Бурбон, мадемуазель де Нант, в 1685 г. вышла замуж за Людовика III, герцога Бурбон-Конде. Ее родившаяся в 1677 г. и узаконенная в 1681 г. сестра, Франсуаза-Мари де Бурбон, названная, как и ее сводная сестра, мадемуазель де Блуа, в феврале 1692 г. вышла замуж за Филиппа II, герцога Орлеанского (1674 - 1723), впоследствии регента. Последний ребенок от этой связи, Луи Александр де Бурбон, граф Тулузский (1676 - 1737), узаконен в 1681 году, через два года получил звание адмирала Франции, а в 1694 г. - герцога и пэра Дамвиля. Как показывают эти факты, Людовик XIV проявлял большую отцовскую заботу о своих незаконнорожденных детях.

Этикетом обычно называют свод правил, которых необходимо придерживаться, находясь в обществе. В позднем Средневековье этим обществом, следовавшим установленным нормам, считался двор при королевской особе. Регламентированное поведение, сложный церемониал упорядочивали отношения между монархом и его подданными. Но с другой стороны, этикет иногда принимал такие гипертрофированные формы, что современные обыватели назвали бы это абсурдом.

При каждом дворе находился специальный человек, который следил за выполнением норм этикета – церемониймейстер. Те, кто нарушал придворный «устав», подвергались наказанию. Так в Марокко все, кто «осмеливался» присниться принцессе, приговаривались к смертной казни.

В 16 веке при дворе английского короля Эдуарда VI монарху во время трапезы прислуживали на коленях самые родовитые рыцари страны. Тогда же существовала специальная должность «королевский откупорщик океанских бутылок с письмами». Если вдруг бутылку с посланием прибивало к берегу, и ее кто-то случайно открывал, то его отправляли на плаху.

В России об этикете стали говорить при Петре I. Первоначальные помыслы царя были благими: «не чистить ножом зубы, не ковыряться в носу, не отплевываться вокруг себя». Однако при его дворе этикет имел некую искаженную форму. Когда устраивались ассамблеи (собрания-балы), Петр I заставлял являться на них чиновников со всеми их семействами. Тем, кто опаздывал, наливалась большая штрафная рюмка водки. Однажды боярыня Олсуфьева, будучи на последнем месяце беременности, молила царя не пить штрафную, но тот стоял на своем. Через несколько часов у женщины случился выкидыш. Петр I приказал заспиртовать мертвого младенца и выставить в кунсткамере для исследований.

При Екатерине II был введен «Эрмитажный этикет». Среди прочего в нем упоминалось: если кому-то захочется поближе полюбоваться фарфоровой статуэткой, не нужно по забывчивости складывать ее к себе в карман.

При испанском дворе в этикете было прописано, что ни в коем случае нельзя прикасаться к королевской особе без специального разрешения. Однажды в 17 веке лошадь королевы Марии-Луизы понесла во время прогулки, она выпала из седла, а нога застряла в стремени. Два офицера пришли ей на помощь, но вместо ожидания благодарности, тут же пустились вскачь, опасаясь, что их могут казнить за прикосновение к монаршей особе.

Если испанской королеве повезло, что ей пришли на помощь, невзирая на запреты, то жену короля Сиама постигла более печальная участь. Суанда Кумарираттана прогуливалась на лодке с новорожденной малышкой. Внезапно лодка перевернулась, и королева вместе с дочкой стала тонуть. Никто из тысячной толпы не пришел им на помощь, т. к. не смел прикоснуться. А ведь дело было уже в 19 веке. Король был вне себя от ярости, и полетели головы. Но после этого случая прописанное в этикете правило «запрета касания королевской особы» было отменено.

В Китае перед правителями благоговели едва ли не больше, чем в других странах. Так император Цинь Ши Хуанди боялся за свою жизнь и постоянно перемещался по своим многочисленным дворцам. Придворным же приходилось кланяться перед каждыми покоями, т. к. теоретически там мог находиться правитель. Так продолжалось до тех пор, пока из одного из дворцов не начал исходить характерный запах. Когда же придворные все-таки рискнули раскрыть двери, то обнаружили там полуразложившееся тело императора.
Придворный этикет подразделялся еще на несколько подвидов. Среди них любопытно выделить

Что такое этикет? Слово "Этикет" ввел Людовик XIV в ХVII веке. На одном из пышных приемов у этого монарха гостям вручили карточки с перечислением требуемых от них правил поведения. От французского названия карточек "этикеток" и произошло понятие "этикет" воспитанность, хорошие манеры, умение вести себя в обществе. Дипломатический этикет В древности самыми важными отношениями считались отношения между странами. Поэтому прежде всего получил развитие дипломатический этикет. Один из древнейших письменных договоров был заключен между египетским фараоном Рамзесом П и хеттским царем Хатушилем Ш в 1278 году до н.э. Они заключили мир, условия которого были выгравированы на серебряной пластинке.

Придворный этикет При дворах французских, английских и испанских королей этикет соблюдался особенно строго. Испанский король Филип Ш предпочел сгореть у своего камина (у него вспыхнули кружева), чем самому гасить огонь (ответетвенный за церемониал придворного огня отлучился). Были и менее мрачные курьезы: как-то Людовик ХШ прибыл к кардиналу Ришелье по государственным вопросам и застал кардинала прикованным к кровати подагрой. Король не должен разговаривать с подданным стоя иди сидя, если тот лежит! Пришлось Луи лечь рядом. "Эрмитажный этикет" Да, был и такой этикет, составленный самой Екатериной II. В нем государыня настоятельно просила: "Есть и пить вкусно и сладко, но не до такой степени, чтобы забывать свои ноги под столом, когда начнутся танцы". А также рекомендовала гостям Эрмитажа: "Дорогие фарфоровые статуэтки и прочие вещицы разглядывать глазами, а если попадут оные в руки, то по забывчивости в карманы не класть". Современный этикет. К современному этикету больше всего подходят слова Свифта: "Кто никогда не поставит другого человека в неловкое положение, тот и обладает хорошими манерами".

Как следует сидеть за столом Вы, конечно, помните, как следует сидеть за столом. Ровно, спокойно, не позволяя себе ни слишком расслабленных, ни напряженных поз. Поза гонщика, когда человек низко наклоняется над тарелкой, словно над рулем, неуместна и некрасива. Конечно, мы с вами стараемся есть и пить как можно бесшумнее не только в гостях, но и дома, чтобы не испортить аппетит сотрапезникам неэстетичными звуками. Руки на стол класть не следует, локти тоже лучше не выдвигать. На столе находятся только кисти рук.

Galda piederumi Во время еды у нас должны быть все время заняты обе руки. При любой трапезе одна рука или обе с приборами. Если в одной руке прибор, то другая либо поддерживает тарелку, либо берет хлеб. Если левая рука оказалась ненадолго не занятой, то ее кисть спокойно лежит на скатерти возле вашей тарелки. Следите за руками в перерывах между едой не позволяйте им активно жестикулировать, играть приборами, катать хлебные шарики, плести косички из бахромы скатерти и тому подобные вольности. Это же ваши руки, значит, они должны хоть немножко вас слушаться. Ноги тоже спокойно ставьте возле стула, а не вытягивайте в длину, не раскидывайте по сторонам, не перебирайте ими, уподобляясь нетерпеливой лошадке.

Sakāmvārds, nepiespiesti, iespaids, labi audzināti Поговорка "когда я ем, я глух и нем" существует только для малышей, которые еще не научились красиво и непринужденно вести себя за столом. Но мы-то с вами не такие, мы-то умеем произвести впечатление воспитанных людей. Поэтому за столом уместно не молчать, а поддерживать беседу. Она протекает по своим правилам: если вы обратились с вопросом, а не с рассказом к своему сотрапезнику, сделайте это, только убедившись, что в этот момент он не жует. Если к вам обратились с вопросом, а вы в этот момент пережевываете пищу, не смущаясь, спокойно дожуйте, проглотите и только тогда отвечай те на вопрос. Если ваш ответ нужен, то его подождут.

Galdauts, nolikt, šķīvis, viegli, nesabojāt, aizrauties, pārējie Не забывайте, что когда вы заняты беседой, можно положить головки приборов на край тарелки с двух сторон, а их ручки будут лежать на скатерти. Когда вы обращаетесь к соседу по столу, то поворачиваете к нему не все туловище (чтобы не показывать спину второму соседу), а только голову. Конечно, через спины гостей не переговариваются наклоняются слегка вперед, а не назад. Темы застольных бесед такие, которые аппетита никому не испортят. И, конечно, не следует настолько увлекаться беседой с одним человеком, чтобы забыть остальных своих сотрапезников.

Noskaņojums, pie galda, saimniece, sajūtas Особо хочу подчеркнуть, что наше настроение за столом сильно отражается на ходе всего застолья, поэтому даже если вам не очень весело, не стоит демонстрировать плохое настроение. Если вас чрезвычайно заинтересовал рецепт какого-нибудь блюда, то потерпите: вы спросите об этом после праздника по телефону. А во время застолья следует только воздать блюду должное. Причем лучше похвалить все блюда, чем какое-то одно, иначе хозяйка может подумать, что остальные не удались. Если же блюдо вам действительно не нравится, не стоит давать ему резкую отрицательную оценку и уж тем более рассказывать о своих неприятных ощущениях от подобных кулинарных творений.

Skopums, ēdiens, apkārtējie, ikdienā Мы с вами помним, что есть следует без жадности (не нужно набрасываться на пищу), не торопясь, но с аппетитом. Не стоит думать, что окружающие не обращают внимание на вашу манеру держаться за столом. Это очень важное проявление вашей индивидуальности. Поэтому, наверное, нужно ежедневно следить за собой, чтобы манера красиво держаться за столом была доведена до автоматизма.

Герцог Сен Симон в своих знаменитых мемуарах писал что день короля расписан буквально по минутам, и даже находясь далеко от Версаля можно было по часам знать что сейчас делает Король. Согласно строгому Этикету каждый придворный исполнял свою роль в этом распорядке дня и точно знал в какое время дня и куда надлежит являться! В этом отношении Версаль представлял собой грандиозный по размаху, великолепный по оформлению и точный по исполнению механизм, с раззолоченными фигурками крутящихся в странном но завораживающем танце.

8.00 – Дежурный камердинер просыпается и отпирает двери спальни, лакеи и камергеры готовят парадную спальню к церемонии пробуждения короля.

8.20 – Главный Камердинер будит Короля, встав на колени перед постелью и громко произнеся «Не угодно ли будет Вашему Величеству проснутся»

8.25 – Лейб хирург осматривает короля, проверяет пульс, Лейб Медик меняет Королю ночную рубашку.

8.40 – Обер Камергер открывает занавес королевской кровати и подает Королю святую воду и библию

9.00 – Камергер открывает двери спальни и впускает лиц имеющих честь присутствовать на церемонии одевания халата. Лакеи вносят легкие закуски для короля.

9.15 – Впускают Принцев Крови имеющих право присутствовать на церемонии бритья Короля и одевания парика.

9.40 – Утренняя Молитва Короля. Все присутствующие становятся на колени.

10.00 – Церемония Одевания и Обувания Короля. Камергер допускает сановников имеющих привилегию подавать Королю одежду и туфли. Лакеи с королевским гардеробщиком вносят несколько нарядов на выбор, который угодно будет выбрать на сегодня Королю.

10.30 – Король в сопровождении гвардейцев идет в Кабинет где его ждут министры. Слушание докладов, прием посланников, прочие распоряжения

11.30 – Утренняя Обедня в Дворцовой Церкви – присутствуют Королева, принцы крови, пэры Франции.

12.00 – Большой Выход Короля. Все придворные обязаны ждать в Парадной Лестнице и поклонами приветствовать Короля. В это время, если Королю будет угодно обратить на кого нибудь из присутствующих внимание, можно подавать прошения. Короля сопровождают Принцы крови, дети короля, особо приближенные лица.

12.15 – 12.50 – заседание Большого Совета

12.30 – Церемония сервировки королевского обеденного стола. Ответственный за сервировку и меню Главный Церемонимейстер двора.

13.00 – Церемония Королевского Обеда. Выход Короля в Столовую. Стол накрыт на одну персону. Никто из присутствующих не имеет права садится. Принц Орлеанский подает Королю салфетку. Остальные согласно по титулу и рангу обслуживают Короля исполняя обязанности виночерпиев, хлеборезов, мундшенков. Не имеющие привилегии присутствовать на Обеде Короля ждут его выхода в Зеркальной Галерее. Там же оглашают список лиц получивших честь сопровождать Короля в свите на Большой Прогулке.

14.00 – Церемония переодевания Короля к Прогулке. В Мраморном дворе Версаля подается Королевская Карета.

15.00-19.00 - Большая Прогулка Короля. Работают все фонтаны Парка. Короля сопровождает Любовница. Роль фаворитки короля вообще была очень большой при версальском дворе. Пока их любил король они обладали самыми обширными привилегиями, вызывая зависть и восхищение придворных. Правда как только любовь короля остывала, быстро проходила и слава земная любовницы. Судьбой оставленных фавориток уже никто не интересовался... и жизнь их вне двора была как правило печальной.

Герцогиня Лавальер (умерла в монастыре)

Маркиза Монтеспан (изгнана из двора)

мадемуазель де Фонтаж (отравлена соперницей)

Мадам де Ментенон (пережила короля... умерла в изгнании)

15.00-16.00 - согласно Этикету кроме сопровождающих лиц никто не имеет права приближаться Королю и утомлять его разговорами. Игра в мяч в Оранжерее

16.00 – Травля оленей в Версальском парке. Участвуют все получившие приглашение

17.00 – Полдник в Марли или в Трианоне. Хозяйка стола Любовница короля. Трапезничают все приглашенные дамы. Это время свободного общения, Королю могут приближаться любые придворные или дворяне из провинций.

19.00 – Король в сопровождении Любовницы и Свиты возвращается в Версаль. Церемония переодевания в кабинете. Здесь же министры отчитываются о проделанной работе.

20.00 – Карточная игра в апартаментах Любовницы. Игра по большим ставкам.

22.00 - Церемония сервировки Королевского ужина в Большой столовой. Специальный служитель из дворян пробует все блюда, хлеб и соль, проверяет чистоту вилок, ножей, зубочисток.

22.30 – Королевский Ужин! Начальник телохранителей объявляет «Королю подан ужин!» Король в сопровождении свиты и двух лакеев держащих большие свечи идет в Столовую.

Вместе с Королем за стол садятся Королева, принцы и принцессы – вся королевская семья.

По правую и по левую сторону стола должны стоять перед Королем шесть служителей, ему прислуживающих и подающих чистые тарелки.

Говядина подается согласно с церемониалом, который напечатан в высочайшем указе от 7 января 1681 года: если на стол короля подаются кушанья, приготовленные из говядины, то впереди несущих блюдо поваров должны идти два телохранителя, привратник залы, хлебничий из дворян, главный дворцовый смотритель, смотритель кухни, а позади - двое оруженосцев, которым не дозволяется и близко подходить к говядине его величества.

Если Король изъявит желание пить, мундшенк говорит во всеуслышание: "Пить его величеству!" Тогда старшие мундшенки делают поклон, приносят серебряный вызолоченный кубок и два графина, предварительно отведав воду. После чего король сам наполняет свой кубок, а старшие мундшенки, сделав вторичный поклон, уносят графины.

Во время ужина играет музыка; тихо, чтобы не мешать говорить, словно аккомпанируя словам, и подавая ритм для обслуживающего персонала.

Остальные придворные на почтительном расстоянии смотрят на ужин королевской семьи.

Все мужчины остаются стоять на ногах, избранным дамам в качестве особой милости даровано право табурета, только они имеют право сидеть.

23.30 – Последние распоряжения перед сном в кабинете Короля, имеют право присутствовать принцы крови, королевские дети, любовница. Министры и сановники могут в последний раз предстать перед королем с докладами, записками, проектами. Тогда же в кабинет пускают любимых королевских собак. Король их собственноручно кормит. В это же время Король громко произносит имя вельможи которому сегодня достанется честь держать свечку при церемонии раздевания короля. После того как выбор сделан привратник громко произносит «Господа, выходите», и придворные чины удаляются.

00.00 – Церемония раздевания Короля. Обслуживают только те лица которые по праву рождения имеют привилегию присутствия при церемонии отхода ко сну Короля.

00.30 – Осмотр Лейб Медиком, лакеи вносят кушанья и воду, если Королю будет угодно ночью покушать, Камергер зажигает ночную лампу, закрывает занавески кровати, затем все выходят из спальни, кроме дежурного камердинера который запирает двери и ложится на свою кровать.

А завтра Короля ждет ТОЧНО такой же день!

Музыка: "Te Deum" Ж-Б Люлли

Двор Людовика XIV

Эпоха Людовика XIV чаще всего ассоциируется с масштабными празднествами, балами, театральными постановками, маскарадами, охотой и другими увеселениями. Людовик много времени посвящал подобным мероприятиям, особенно во время министерства кардинала Мазарини и в первый период своего самостоятельного правления. Так как кардинал Мазарини практически не допускал его к государственным делам, молодому Людовику оставалось лишь быть королем на публике. Этого и добивался Мазарини, которому после Фронды было необходимо укрепить королевскую власть, а, следовательно, и свою. Он считал, что это укрепление должно происходить путем пропаганды в различных областях искусства: литературе, живописи, скульптуре, архитектуре. Но, так как французское общество было в основной массе неграмотным, самым действенным методом было явление образа власти, которым и стал малолетний Людовик XIV.

Людовик любил танцевать и умел это делать хорошо, поэтому кардинал и направил пропаганду в русло театрального искусства. Людовик впервые появился на сцене в тринадцатилетнем возрасте в "Балете Кассандры". Это было первое крупное празднество после внутриполитического кризиса, открывшее череду постановок, в которых Людовик постоянно исполнял танцевальные партии. По свидетельствам Вольтера, Людовик XIV отличался в важных танцах, приличных величественному виду его и не унижающих его сана.

Итак, театр стал одним из любимых увеселений короля. В связи с этим нельзя не упомянуть двух выдающихся деятелей театрального искусства второй половины XVII века – Жана-Батиста Люлли и Жана-Батиста Мольера. Оба они довольно быстро снискали расположение короля и составили успешный творческий тандем для прославления величия Людовика XIV. Придворные были недовольны такой благосклонностью короля к Люлли и Мольеру. Многие называли Люлли итальянским мошенником, постоянно указывали на его пороки, но Людовик все прощал Люлли, закрывая глаза на многие недостатки. Таким образом, Ж.-Б. Люлли был назначен сюринтендантом музыки. Против Мольера также была настроена большая часть двора; без поддержки короля он потерял бы свой авторитет, труппу и все средства к существованию. Но Людовик XIV, руководствуясь собственными интересами, пренебрег мнением двора. Как пишет французский историк Франсуа Блюш, в Мольере Людовик видит не позорно отлученного от Церкви проповедниками и не фигляра, а глубокого, остроумного, тонкого, очень плодовитого, с богатым воображением автора, разделяющего с ним трапезу, умеющего исправлять нравы, не морализируя, всегда готового выполнить неожиданные приказы короля.

Одной из самых знаменитых совместных постановок Мольера и Люлли является комедия-балет "Мещанин во дворянстве". Сюжет был написан по инициативе самого короля, он попросил написать Люлли "смешной турецкий балет" после посещения Франции турецкого псевдопосла, которого звали Солиман-ага, в ноябре 1669 года. Щекотливость ситуации состояла в том, что на самом деле никаким послом он не являлся, а лишь ввел короля в заблуждение. Это был первый раз, когда на глазах у всей Европы принимали посольство Великой Порты, и король обставил все самым грандиозным образом: когда выяснилось, что "посол" всего лишь простой турок, недоброжелатели не замедлили посмеяться над Людовиком XIV. Поэтому в данной ситуации было наилучшим выходом - возглавить это всеобщее осмеяние. Таким образом, заказ Люлли турецкого балета стал своего рода заклинанием против опасности стать посмешищем. 14 октября 1670 года он был представлен двору в замке Шамбор.

Людовик уже не принимал непосредственного участия в постановках. К этому времени он бросил танцевать. Впервые двор не увидел Людовика на сцене на премьере "Блистательных любовников" Мольера 7 февраля 1670 года. Существуют различные мнения о причинах такой перемены.

Вольтер видит причину в том, что Людовик, когда в Сен-Жермене ставили трагедию Жан Расина "Британик", услышал слова, которые его поразили, и он перестал появляться на сцене. Строки были посвящены пристрастию римского императора Нерона к участию в народных зрелищах.

Филипп Боссан не разделяет эту точку зрения и приводит данные из "Журнала королевского здоровья", в котором записаны свидетельства королевских врачей о том, что король готовился к этой роли и репетировал, пока не заболел. Эта версия кажется вполне правдоподобной, но Боссан выдвигает альтернативную точку зрения, приходя к выводу о том, что Людовик знал, что он блестящий танцор и как профессионал понимал, когда ему следует уйти со сцены.

Несмотря на то, что Людовик XIV больше не танцевал на сцене, театральные постановки продолжались и были востребованы. Нельзя не отметить вклад Людовика XIV в развитие французского театра. Под его влиянием создавались многие знаменитые и в наши дни произведения театрального искусства.

Однако деятельность французского короля в сфере культуры не ограничивалась только театральной областью. Величайшим культурным событием в жизни Франции, и особенно в жизни придворных, стало строительство новой королевской резиденции – Версаля.

Дворец был возведен на месте небольшого охотничьего павильона, построенного в 1623 году при Людовике XIII. Людовик XIV также обращает внимание на это место, еще до 1661 года он приказывает перестроить служебные строения, чтобы разместить в них кухни и конюшни.

Активное строительство начинается в 1669-1670 годах. Главным архитектором до 1670 года был Луи Лево, после его смерти строительство продолжает его зять Франсуа д"Орбе, а затем Жюль Ардуэн-Мансар. Им было поручено окружить замок тремя фасадами из белого камня, которые были обращены на запад, север и юг. Это позволило утроить площадь дворца.

Помимо названных архитекторов, в строительстве дворцово-паркового комплекса принимал участие ландшафтный архитектор Андре Ленотр, который был назначен генеральным контролером строительства в 1657 году. Ленотр полностью преображает территорию вокруг дворца, не изменяя при этом естественного ландшафта. Пруды и заросшие водоемы превращаются в великолепные фонтаны и круглые бассейны. Для создания величественной перспективы парка, он пересаживает целые леса из Иль-де-Франс и Нормандии.

Также большую роль в создании дворца сыграл художник Шарль Лебрен, получивший титул "первого королевского живописца". Он расписывал в Версале Военный зал и зал Мира, а также галерею Аполлона в Лувре и интерьеры замка Сен-Жермен.

Еще до полного завершения строительства Версальского дворца, Людовик проводил в нем праздники. В мае 1664 года проводится первый королевский праздник "Забавы волшебного острова". Затем следуют и другие праздники, в сюжетах которых проводиться тема Солнца. Многие праздники устраивались в честь военных побед Людовика XIV. Например, после возвращения из военной кампании во Франше-Конте в июле и августе 1674 года король устраивает "Большой дивертисмент". Это празднество представляло собой целый ряд театральных постановок, фейерверки, прогулки на гондолах по большому каналу парка.

В 1677 году Людовик принимает решение о перемещении правительства и двора в Версаль. В связи с этим строительство комплекса продолжается. Чтобы соединить апартаменты короля и королевы, Жюль Ардуэн-Мансар надстраивает над террасой Большую галерею, с двух сторон ее замыкают салон Мира и салон Войны. В 1678 году было построено южное крыло дворца, а с 1682 по 1684 год появляются кабинет королевского совета и два министерских крыла, а для восстановления симметрии в 1685-1689 годах возводится северное крыло. Таким образом, государственные чиновники и придворное общество были собраны в одном месте.

После окончательного переезда двора в Версаль та атмосфера, которая царила при дворе французского короля в шестидесятых годах XVII века, исчезает. Закончилось то время, когда придворные переезжали из замка в замок за королем или сопровождали его на войне. Теперь все подчинено строгому уставу и двором правит порядок.

Строгий этикет и "кодекс рангов" придавали большое значение иерархическому положению придворных. Жан-Кристиан Птифис указывает на то, что выработанные правила – это система изощренных политических предписаний. Все это порождало зависть среди приближенных к королю. Быть придворным далеко не простое занятие. Важно всегда оставаться настороже, чтобы избежать западни или не стать жертвой заговора. Жизнь при дворе также приводит к огромным расходам: необходимо содержать особняк, лошадей, прислугу, постоянно заказывать новые великолепные одеяния. Установив придворную иерархию дворянства, Людовик XIV лишил его политической автономии. Таким образом, дворянство прочно привязывалось к королю, что помогало избегать возможных дворянских мятежей или вспышек недовольства.

Итак, многочисленные праздники тесно переплетались с государственной политикой, войнами и мятежами. Придворные интриги также порой оказывали влияние на политику или дипломатию. Однако зачастую крестьяне голодали, пока знать предавалась увеселениям при дворе. Но это было неотъемлемой частью жизни XVII века и абсолютной монархии в целом.

Но если посмотреть на это с другой стороны, то придворные празднества порождали огромное количество произведений искусства, дошедших до наших дней. Вклад Людовика XIV неоценим: при нем была открыта Французская академия наук, к Академии художеств и скульптуры по желанию Кольбера присоединяется Академия архитектуры, образуя единый институт.

На наш взгляд интересно высказывание Вольтера, который в "Истории царствования Людовика XIV" много внимания уделяет придворной жизни:" Двор и правление Людовика XIV отличаются таким блеском, таким великолепием, что и мелкие подробности двора его занимательны для потомства, так как были предметом любопытства для Европы и для всех его современников. Лучи славы его царствования озарили его малейшие деяния".

Яковлева Мария