Гаргульи история происхождения. Интересные факты о горгульи

«Гаргульи» - американский мультсериал студии Walt Disney , который был создан в 1994-1997 (в 1997 году был создан мультсериал «Гаргульи: Хроники Голиафа» уже без участия создателя этого мультсериала - Грега Уаизмена).

Основной сюжет

Сериал повествует о гаргульях - древних существах, живших в Шотландии . Днём - статуи, ночью - воины. Но после предательства их другом им пришлось окаменеть на тысячу лет, а статуи гаргулий отвезти в безопасное место. Гаргульи проснулись в своём замке, который находился на вершине здания трансциональной корпорации Дэвида Занатоса, в Нью-Йорке . Там Гаргульи попались на удочку Занатоса, но вскоре разгадали его личность и «переехали» жить в часовню полицейского участка, в котором работала их друг Элиза Маза.

Комиксы

В 1995 году издательство Марвел выпустило серию комиксов по мотивам мультсериала. Всего вышло 11 выпусков.

Список серий

Перечень героев

Гаргульи

• Голиаф - вожак гаргулий и главный герой - силен, смел, благороден, упрям, ради своих друзей готов на все. Влюблен в Элизу. На протяжении всего мультфильма развиваются их отношения. В конце второго сезона они открывают друг другу свои взаимные чувства.
• Гудзон - самый старший из клана гаргулий - опытный воин, некогда бывший вожаком клана, но затем уступивший это место Голиафу, часто дает Голиафу мудрые советы. Не считает людей своими врагами и верит, что горгульи и люди могут мирно сосуществовать, однако для этого нужен правильный подход.
• Бруклин - заместитель Голиафа.
• Бродвей - большой и неуклюжий, но очень добрый и благородный.
• Лексингтон - самый маленький из всего клана, но очень умён и сообразителен, неплохо разбирается в технике. В отличие от других гаргулий не имеет крыльев за спиной, но у него есть летательные перепонки между руками и ногами.
• Бронкс - пес-гаргулья, хотя со стороны он кажется опасным, на деле он очень дружелюбен и верный друг и защитник.
• Демона - бывшая возлюбленная Голиафа, но, ослепленная ненавистью к людям, встала на путь зла и когда то пыталась склонить к злу Голиафа. Неоднократно строила козни против Голиафа и его клана. В результате воздействия магии стала получеловеком, днём не каменеет, как остальные гаргульи, а превращается в человека.
• Камнехлад - один из «старого» клана Голиафа, был разбит людьми, а затем в наше время оживлен Дэвидом Занатосом и Демоной с помощью магии и современных кибернетических технологий, и превращен в полугаргулью-полукиборга, в его душе живут три горгульи: Камнехлад, его любимая и его враг, поэтому у него происходит постоянная смена личностей и он не в состоянии себя контролировать.
• Файлог - злой клон Голиафа (выглядит как «негатив» Голиафа), созданный на основе его ДНК безумным ученым-биологом Антоном Сивариусом, очень умен, жесток и вероломен, несколько раз вступал в альянс с Демоной для борьбы с кланом Голиафа, и каждый раз её предавал и бросал на произвол судьбы.
• Анджела - одна из главных героинь сериала, которая появляется впервые во 2-м сезоне. Дочь Голиафа и Демоны, Голиаф встретил её в своем путешествии на Авалон. Анджела внешне похожа на Демону, но имеет чёрные волосы, как у Голиафа. Долгое время пыталась добиться признания у Голиафа, что является его дочерью, так как тот отрицал это, следуя традициям своего клана, где дети считаются общим достоянием клана.

Друзья

• Элиза Маза - детектив полиции, главный друг гаргулий, не раз помогавшая им. Она влюблена в Голиафа. В серии Сезон Охоты. часть 2, она мягко об этом намекнула: «Вообще - то есть, но мы никогда не будем вместе…». Имеет индейские корни со стороны отца и афро-американские по матери.
• Дерек Маза - полицейский, младший брат Элизы Маза, уйдя из полиции, стал работать на Дэвида Занатоса, но вследствие несчастного случая получил дозу мутагена Севариуса и стал мутантом, после чего назвался Когтем .
• Мэтт Блустон - детектив полиции, напарник Элизы Мазы, впоследствии также друг гаргулий.
• Джеффри Роббинс - слепой писатель, во 2 сезоне становится другом Гудзона
• Артур Пендрагон - спящий король Британии, который вновь пришёл в себя, чтобы спасти Авалон и остановить Архимага. Изначально был соперником Макбета, однако впоследствии они стали друзьями.
• Кулак - молчаливый мутант из клана Когтя (Дерека Мазы), не разговаривает после превращения.

Враги

• Волк - участник «стаи», впоследствии мутант-доброволец, в серии «Вендетта» оказалось, что он потомок Хакона.
• Шакал и Гиена - брат и сестра, участники «стаи», впоследствии киборги-добровольцы.
• Охотники - клан убийц, которые уже тысячу лет охотятся за Демоной и вообще за гаргульями.
• Антон Севариус - безумный учёный-биолог, одержимый идеей клонировать гаргулий, что впоследствии ему удаётся (Файлог и другие), также создал отряд мутантов, который впоследствии возглавил Коготь (Дерек Маза).
• Каменотесы - организация, созданная для уничтожения гаргулий.
• Архимаг - могущественный чародей, который веками жаждал власти. Ненавидит гаргулий и их союзников.
• Дракон - глава криминальной группировки, занимающейся разбоем и «крышеванием» на улицах Нью-Йорка. Личный враг Элизы.

Бывшие враги

• Дэвид Занатос - промышленник-миллионер, который вывез гаргулий из Шотландии вместе с их замком и перевез в Нью-Йорк, использовал гаргулий в своих корыстных целях, после чего те ушли от него. Впоследствии неоднократно вступал в различные стычки с гаргульями, но после того, как те спасли его сына, стал их надежным другом.
• Лиса - бывшая участница «стаи», впоследствии жена Дэвида Занатоса.
• Макбет - бессмертный воин, заклятый враг Демоны, однако связанный с ней магическим заклятием и поэтому бессмертный, убить одного из них может лишь другой, но при этом погибнет сам.
• Динго - бывший участник «стаи». Из подарков Занатоса выбрал Кибер-костюм. Уехал в Австралию. Там помог остановить нано-оружие, грозящее уничтожить все, но после то объединилось с ним в виде нового костюма и решило также побеждать с Динго зло.
• Пак - дитя Оберона, эльф и могущественный волшебник, в то же время несерьёзный озорник и любит устраивать испытания главным героям, как часть своего развлечения. Когда был запечатан в зеркале и освобождён Демоной, намеренно искажал смысл её приказов, сея вокруг хаос. Позже из-за своего поведения был наказан Обероном, лишился большей части своей магии и был обязан служить Занатосу и учить магии его сына.
• Оберон - всемогущий эльф, правитель Авалона, ему подчиняются все известные демоны и боги, в том числе Анубис или Тор. Изначально хотел изгнать гаргулий из Авалона, так как формально эти земли принадлежат ему, впоследствии позволяет им там остаться, позже намеревается отобрать силой ребёнка Занатоса, но терпит поражение благодаря продвинутым технологиям Занатоса и впоследствии оставляет право за Паком воспитывать ребёнка в Манхэттене.

• Дэвид Занатос в сериале имеет аналогию с персонажем комиксов Marvel - Тони Старком, поскольку также в некоторых эпизодах использует металлическую броню (чаще всего - доспех гаргульи).
• Другой персонаж - Шакал - после своей кибернетизации имеет общие черты с Циклопом из серии X-Men: Age of Apocalypse .
• Демона же отчасти напоминает Мистику .
• Несколько эпизодов в сериале происходят в разных временных линиях. Таким образом, герои отправляются в прошлое, чтобы повлиять на настоящее, иначе настоящее перестанет существовать. Это противоречит общей тенденции о представлениях, связанных с путешествиями во времени.
• Голем из одноимённого эпизода очень похож на робота Нимрода из мультсериала «Люди-Икс» .
• Безымянная каменная Гаргулья, показанная в начале первой серии первого сезона, стоящая рядом с Бруклином, возможно удалённый персонаж, от которого отказались во время производства второй серии, также возможно, что это один из вариантов изначального облика одного из персонажей или просто гаргулья, которую случайно или намеренно показали для интереса.
• В одной из серий на маскараде Элиза Маза носит платье Белль из мультфильма

Гаргу́лья , также гаргу́йль (фр. gargouille , [ɡaʁ.ɡuj ]) и горгу́лья - в готической архитектуре: каменный или металлический выпуск водосточного жёлоба , чаще всего скульптурно оформленный в виде гротескного персонажа (иногда - многофигурного сюжета) и предназначенный для эффективного отвода дождевого стока от вертикальных поверхностей ниже свеса кровли . Сильно вынесенная перпендикулярно стене гаргуйль является характернейшим элементом силуэта многих крупных построек средневекового Запада, а также одним из мотивов в готических реминисценциях эклектики , модерна и ар-деко , где её функция часто исключительно декоративная.

Выразительность этой детали, её необычная композиция (фактически - лежачая статуя) и очевидное сюжетное несоответствие вероучительной тематике центральных скульптурных ансамблей готических церквей обусловили внимание, которое привлекли к себе гаргуйли со времени пробуждения интереса к «средневековому» в первой половине XIX века. В постклассической Европе образы этих второстепенных архитектурных элементов оказались востребованными как в качестве ключа для интерпретации самого явления Средних веков, так и для всякого рода смысловых сопоставлений в контексте современной цивилизации. Уже в XX веке в фантастической литературе и кинематографе, а вслед за ними в массовой культуре вообще, понятие было переосмыслено таким образом, что стало обозначать не функциональный элемент сооружения, а сам персонаж, изваянный в камне как с целью обеспечения организованного сброса воды с крыши, так и вне этой функции. Проекцией этого представления оказывается смешение понятий гаргулья и химера , а также ложное предположение о существовании в системе средневековой западноевропейской тератологии демонических существ-гаргулий (иначе - ) , изображения которых якобы и помещали на карнизы зданий, например, для отпугивания злых духов. В крайних проявлениях этой смысловой трансформации, набравшей силу с распространением моды на жанр фэнтези , может утрачиваться даже идея какой-либо связи со скульптурным прототипом. В современном словоупотреблении гаргулья часто означает полуантропоморфное (как правило, крылатое) демоническое существо, выступающее в фантастических сюжетах, и может использоваться как метафора телесного уродства.

История и особенности функционирования

Возникновение гаргуйли синхронно появлению в конструкции стены венчающего водосточного жёлоба, чьим элементом она является. Желоба́, широко применявшиеся в античной архитектуре (см. сима), в романскую эпоху не употреблялись и вернулись в середине XIII в. как нововведение готики . Малый вынос карниза, отличающий средневековую архитектуру от ордерной , требовал развитых выступов водоотводящих устьев для защиты кладки от разрушения вследствие контакта с водой. Этим объясняется, кроме того, постановка гаргуйлей в точках конструкции, отодвинутых от стен - например, на краю контрфорсов и в углах башен.

Ранняя, довольно массивная модель, обнаруживаемая в соборе Нотр-Дам города Лан , составлена из двух половин - собственно жёлоба и крышки, - образующих вместе зооморфную фигуру . Вскоре, однако, строительная мысль потребовала отказаться от больших гаргуйлей, собирающих воду со значительной площади кровель, в пользу более лёгких, равномерно расставленных по длине жёлоба, - в этом случае дождевой сток разделялся на множество тонких струй, менее опасных для сохранности конструкции, а сама скульптура получила тенденцию к большей изысканности . Вскоре возник тип гаргуйли из кровельного железа, олова или свинца - особенно востребованный там, где камень был дорог или неэффективен по своим свойствам, в частности, в регионах распространения кирпичной готики .

Несмотря на то, что в отдельных случаях система сбора осадков в составе готической конструкции весьма совершенна и может включать несколько последовательно задействованных элементов (например, канавки и промежуточные гаргуйли, каскадно сбрасывающие воду на поперечные желоба по верху аркбутанов ), она, в отсутствие решения вертикального спуска воды к отмостке , остаётся полуорганизованным водоотводом. Штукатурные фасады, особенно чувствительные к намоканию, не могут быть в достаточной степени защищены этой системой. Принято считать, что в 1240 г. , когда донжон лондонского Тауэра был побелён, на нём были впервые установлены свинцовые водосточные трубы . В эпоху Возрождения , когда торжество античной эстетики привело в архитектуре к почти повсеместному упадку или значительной трансформации национальных строительных традиций и школ, прежняя продуманная система отвода дождевых вод деградировала: теперь свес кровли, поддержанный антаблементом с сильно выступающим карнизом, больше не угрожал стенам сыростью, вода стекала за счёт устройства слезника (сплошная канавка вдоль обращённой вниз поверхности карниза, препятствующая капиллярному току воды в направлении стены) или выступа кровельного материала (черепицы, шифера, железа). Вместе с водосточным жёлобом по обводу крыши исчезает и гаргуйль. Когда в конце XVII в. возвращается водосточный жёлоб , он чаще всего уже элемент кровли (технологически и эстетически), а не стены, и связан с организованным вертикальным водоотводом (водосточная труба).

Скульптурное оформление

Вопреки распространённому мнению, гаргуйли выполнялись не только тератоморфного (разного рода драконы и химеры) и зооморфного (обезьяны, львы, волки, собаки, козы, свиньи, птицы, рыбы и пр.), но также антропоморфного (например, монахи, шуты, русалки) характера. Иногда гаргуйль - это целый сюжет, объединяющий двух или несколько персонажей (например, демон верхом на грешнике , змея, обвивающая ствол дерева). Всегда индивидуальные (утверждается, что во всей Франции не найдётся двух одинаковых ), гаргуйли со временем накапливают диапазон тематических вариаций и нередко достигают высокого художественного уровня. Особенно широким набор сюжетов становится в позднеготическую эпоху .

Наиболее общей характеристикой скульптурной обработки гаргуйлей является не чаемая романтическим воображением «инфернальность » изображённых персонажей, а их соотнесённость с профанным (то есть несвященным) миром - наряду с визионерскими сюжетами здесь заметны вполне реальные, наблюдённые в повседневности, либо отражающие сюжеты народной комики . В эпоху, когда светская культура ещё не представляла собой самостоятельной системы взглядов и тем (см. ниже: ), последние группировались на периферии мировоззрения и поставляли сюжеты для обработки таких ненагруженных символическими смыслами элементов, как гаргуйли, исключённые из космогонического нарратива собора.

Необходимо отметить, что гаргуйль может вовсе не иметь скульптурной обработки: всюду, где этот элемент не просматривается с важных видовых точек, он решён минимальными средствами: даже в соборе Парижской Богоматери множество гаргуйлей представляют собой простые вытесанные из камня лотки .

Как элемент, обладающий конфликтной тектоникой , в особенности по отношению к стройным образам Ренессанса , гаргуйль оказывается неудобной, но по-прежнему необходимой деталью в таких памятниках переходной эпохи, как, например, парижская церковь Св. Евстафия , где при общем готическом строе детали трактованы в ренессансных формах. Здесь гаргуйли скромно решены в виде плоских консолей с волютами (впрочем, в ряде случаев оживлённых зооморфным персонажем, но вызывающим на этот раз скорее буколические ассоциации) или как некие подобия опрокинутых обелисков - очевидно, в рамках новой художественной программы этой утилитарной детали оставалось всё меньше места. Не рассматриваемый более в качестве архитектурного элемента, требующего специальной пластической обработки, водосток перестал быть художественной проблемой, относясь теперь к инженерной периферии проекта. В самих готических памятниках, где гаргуйли оставались одними из наиболее уязвимых деталей, в Новое время замена изношенных фрагментов производилась с использованием простейших решений - труб и лотков .

Напротив, в произведениях таких художественных направлений, как модерн или постмодернизм , исторический опыт воспринимается как своеобразный вольный камертон или тема для игры, в которой авторская фантазия считает себя вполне свободной. Так, например, барселонская Саграда Фамилия демонстрирует программный отход от традиционной фасадной и интерьерной пластики, но, поскольку в своей конструкции и композиции эта церковь наследует именно готическому опыту, её детали также обыгрывают приёмы готической архитектуры, хотя их пластическая обработка уже довольно далека от исторических прототипов. Помещённые на контрфорсах хора , гаргуйли здесь решены на стыке традиции и новаторства: «классический» зооморфизм этой детали представлен такими неожиданными образами, как улитка, змея, ящерица.

Галерея

• Страх или смех?

  По-видимому, неудобная для объяснений сюжетная независимость гаргуйли для сознания человека Средних веков не казалась ни ущербной, ни чересчур смелой, подобно тому как современный вкус не требует стилистической связи коммерческой вывески с архитектурой стены, на которой она размещена. Очевидно, к этой независимости подталкивала как композиция (развитая по горизонтали масса с боковым креплением, что мало соответствовало бы благочестивым сюжетам, ведь это скорее опрокинутая статуя), так и характер функционирования: льющаяся вода превращала скульптуру в своего рода зрительный аттракцион. Последний аспект также ставит под сомнение обоснованность спиритуалистических прочтений этих фигур: как показал Михаил Бахтин , образы физиологического извержения (рвота , дефекация), а также глотания и любых других форм телесной коммуникации , нарушающей целостность, суверенность, закрытость субъекта, принадлежат несерьёзному, карнавальному [убрать шаблон] миру, поэтому в основе их восприятия в Средние века лежал смеховой принцип. Согласно Бахтину, «средневековый и ренессансный гротеск , связанный с народной смеховой культурой , знает страшное только в форме смешных страшилищ» . Сама этимология слова (см. ниже, ) указывает на снижающий характер восприятия этих архитектурных элементов, заставляя предполагать за их создателями установку именно на комическое (по крайней мере в романских странах, где термины gargouille , gargola и т. п., сохраняющие коннотации с понятием глотки , имеют отчётливый гротескный привкус ). Впрочем, позднейшие историки культуры указывают, что смех и страх в равной степени характеризуют мироощущение средневекового общества В любом случае, вопрос о восприятии этих скульптур людьми Средних веков может быть разрешён только в более широком ракурсе реконструкции их отношения к фантастическому и гротескному.

  Грех или «адиафора »?

  Существенным отличием средневекового сознания от современного является неразграниченность священного и светского ввиду того, что самих этих категорий не существовало и явления, связываемые с ними, не были разведены как противоположные друг другу . Вторжение мирского не рассматривалось в Средние века как посягательство на сферу священного, о чём свидетельствуют бесчисленные примеры из области пластических искусств .

  Явление это иллюстрирует ту особенность средневековой культуры, отличающей её от позднейших эпох, что в ней не существовало эстетического канона, отвергающего смысловой синкретизм в художественном целом. Очевидно, что сюжеты скульптурной обработки гаргуйлей в большинстве случаев никак не связаны с общим постройки, и в соборе, ратуше или замке они могли быть какими угодно. Здание, как орга́н , задействует все изобразительные и смысловые регистры, обращается ко всем актуальным темам. Прекрасное терпит рядом с собой безобразное так же, как священное - профанное. Неприятие этих тем транслировалось скорее с позиций утверждения о вреде вызываемого ими праздного любопытства (ср.-лат. curiositas ) у монахов, посвящающих себя чтению священных текстов, чем из предположений об оскорбительности самого их соседства с алтарями. Об этом свидетельствует, в частности, знаменитый пассаж Св. Бернара Клервоского (XII в.) о скульптуре в романскую эпоху, демонстирующий пример крайнего ригоризма в этом вопросе:

  Но для чего же в монастырях, перед взорами читающих братьев, эта смехотворная диковинность, эти странно безобразные образы, эти образы безобразного? К чему тут грязные обезьяны? К чему дикие львы? К чему чудовищные кентавры? К чему полулюди? К чему пятнистые тигры? К чему воины в поединке разящие? К чему охотники трубящие? Здесь под одной головой видишь много тел, там, наоборот, на одном теле - много голов. Здесь, глядишь, у четвероногого хвост змеи, там у рыбы - голова четвероногого. Здесь зверь спереди конь, а сзади половина козы, там рогатое животное являет с тыла вид коня. Столь велика, в конце концов, столь удивительна повсюду пестрота самых различных образов, что люди предпочтут читать по мрамору, чем по книге, и целый день разглядывать их, поражаясь, а не размышлять о законе Божьем, поучаясь. О Господи! - если они не стыдятся своей глупости, то ужель о расходах не сокрушатся? .

  Оригинальный текст (лат.)

  Caeterum in claustris coram legentibus fratribus quid facit illa ridicula monstruositas, mira quaedam deformis formositas, ac formosa deformitas? Quid ibi immundae simiae? quid feri leones? quid monstruosi centauri? quid semihomines? quid maculosae tigrides? quid milites pugnantes? quid venatores tubicinantes? Videas sub uno capite multa corpora, et rursus in uno corpore capita multa. Cernitur hinc in quadrupede cauda serpentis, illinc in pisce caput quadrupedis. Ibi bestia praefert equum, capram trahens retro dimidiam; hic cornutum animal equum gestat posterius. Tam multa denique, tamque mira diversarum formarum ubique varietas apparet, ut magis legere libeat in marmoribus quam in codicibus, totumque diem occupare singula ista mirando, quam in lege Dei meditando. Proh Deo! si non pudet ineptiarum, cur vel non piget expensarum?

  Впрочем, то, что видел Св. Бернар, ещё не готика - ни хронологически, ни даже территориально. Следует иметь в виду, что в то время как цистерцианцы , к которым принадлежал этот святой, придерживались аскетических воззрений, зародившаяся в бассейне Сены готическая традиция изначально была ориентирована на богатство пластических форм (см. Сугерий), видя в них не искушение, а отражение бесконечного многообразия творения. В Бургундии Св. Бернара, где существовала собственная архитектурная школа Клюни , готика поначалу встретила сопротивление и получила распространение с задержкой .

  Свобода средневекового искусства

  Вообще же, для собственно средневековой культуры гаргуйль настолько ничтожная деталь, что письменные источники её совершенно игнорируют: вывести отношение к гаргуйлям из средневековых текстов непосредственно не удаётся. Это поистине аналог водосточной трубы. Сам этот факт отчасти и служит объяснением той смелости, с какой средневековый мастер решал характер обработки детали. Впрочем, свобода эта заметна в скульптуре Высокого и Позднего средневековья повсюду, давая повод потомкам подозревать её едва ли не в последовательном антиклерикализме . В самом деле, порой готическая фантазия не была стеснена не только узкой тематической программой, но даже внешней лояльностью по отношению к ней. Это её разительное свойство впоследствии не раз отмечалось:

  Самый храм, это некогда столь верное догме сооружение, захваченное отныне средним сословием, городской общиной, свободой, ускользает из рук священника и поступает в распоряжение художника. Художник строит его по собственному вкусу. Прощайте, тайна, предание, закон! Да здравствует фантазия и каприз! Лишь бы священнослужитель имел свой храм и свой алтарь, - ничего другого он и не требует. А стенами распоряжается художник. Отныне книга зодчества не принадлежит больше духовенству, религии и Риму ; она во власти фантазии, поэзии и народа. <...> Религиозный остов еле различим сквозь завесу народного творчества. Трудно вообразить, какие вольности разрешали себе зодчие даже тогда, когда дело касалось церквей. Вот витые капители в виде непристойно обнявшихся монахов и монахинь, как, например, в Каминной зале Дворца правосудия в Париже; вот история посрамления Ноя , высеченная резцом со всеми подробностями на главном портале собора в Бурже ; вот пьяный монах с ослиными ушами, держащий чашу с вином и хохочущий прямо в лицо всей братии, как на умывальнике в Бошервильском аббатстве (фр.) русск. . В ту эпоху мысль, высеченная на камне, пользовалась привилегией, сходной с нашей современной свободой печати. Это было время свободы зодчества.

  Свобода эта заходила очень далеко. Порой символическое значение какого-нибудь фасада, портала и даже целого собора было не только чуждо, но даже враждебно религии и церкви. .

  Оригинальный текст (фр.)

  La cathédrale elle-même, cet édifice autrefois si dogmatique, envahie désormais par la bourgeoisie, par la commune, par la liberté, échappe au prêtre et tombe au pouvoir de l’artiste. L’artiste la bâtit à sa guise. Adieu le mystère, le mythe, la loi. Voici la fantaisie et le caprice. Pourvu que le prêtre ait sa basilique et son autel, il n’a rien à dire. Les quatre murs sont à l’artiste. Le livre architectural n’appartient plus au sacerdoce, à la religion, à Rome ; il est à l’imagination, à la poésie, au peuple. <...> La draperie populaire laisse à peine deviner l’ossement religieux. On ne saurait se faire une idée des licences que prennent alors les architectes, même envers l’église. Ce sont des chapiteaux tricotés de moines et de nonnes honteusement accouplés, comme à la salle des Cheminées du Palais de Justice à Paris. C’est l’aventure de Noé sculptée en toutes lettres comme sous le grand portail de Bourges. C’est un moine bachique à oreilles d’âne et le verre en main riant au nez de toute une communauté, comme sur le lavabo de l’abbaye de Bocherville. Il existe à cette époque, pour la pensée écrite en pierre, un privilège tout à fait comparable à notre liberté actuelle de la presse. C’est la liberté de l’architecture.
  Cette liberté va très loin. Quelquefois un portail, une façade, une église tout entière présente un sens symbolique absolument étranger au culte, ou même hostile à l’église.

  Свобода, с которой средневековый мастер подходил к сочинению этих образов, оказалась очень удобна для последующего проецирования на них смыслов других времён. И настоящая популярность была уготована гаргуйлям не в период их появления, а гораздо позже - уже в Новейшее время .

  Позднейшее восприятие

  До конца XVIII века средневековье давало мало пищи для позитивной рефлексии , его старались не замечать либо открыто пренебрегали - высокий статус, приданный Возрождением образам греко-римской античности, не оставлял в художественных системах места для «варварских» форм средневекового искусства. Мистическое, романтическое, национальное - средневековье было заново открыто лишь в первой четверти XIX века на волне кризиса оптимизма Просвещения .

  Готическое как иррациональное

  По прошествии веков равнодушного забвения и осуждения реабилитированная готика так и осталась причудливой, непостижимой и, по сути, антигуманистической, её внутренняя логика и стройность, несмотря на достижения исследователей , так и не были вполне распознаны и легализованы культурой. В современном понимании готика противостоит таким системам образов, как Ренессанс и классицизм, в качестве иррационального начала. С XIX в. именно образы готики позволяют заинтересованному отношению к прошлому и его памятникам реализовываться в мистическом ключе (ср. готическое направление в искусстве Нового времени , готический роман ). Современное восприятие явлений средневековой культуры, к которым относятся, в частности, образы, использовавшиеся в оформлении гаргуйлей, восходит к той концепции гротескного, которая, по определению М. Бахтина, формирует «страшный и чуждый человеку мир» . Ярким симптомом представления, что готика по-прежнему «мрачный стиль», предстаёт явление (или, как минимум, название) городской субкультуры готов .

  Разъяснение о гаргульях и химерах

  Вхождение понятия «гаргулья» в контекст культуры Нового и Новейшего времени может быть прослежено из единственного источника, впервые совместившего актуализацию образов демонического с введением в широкий языковой обиход этого изначально архитектурного термина. Этим источником послужила упомянутая реставрация в 1840–1870-хх годах парижского собора Богоматери .

  Роль, которую в популяризации готической пластики в XIX веке сыграла эта реставрация, также объясняет наблюдаемое сегодня смешение понятий «гаргулья» и «химера» в характеристике экстерьера этого памятника. Подойдя к задаче воссоздания скульптурного убранства собора с творческим размахом, Э.-Э. Виолле-ле-Дюк на основании довольно скудных исторических свидетельств посчитал уместным украсить балюстраду обходных галерей башен сидящими фигурами зверей и чудовищ , которые он назвал химерами (фр. chimères - понятие, намекающее на фантастичность этих образов). Выразительные силуэты химер (все разные, выполненные по авторским эскизам самого Виолле-ле-Дюка) сделали их даже более узнаваемыми символами собора, чем соседствующие с ними гаргуйли, а сюжетный параллелизм тех и других способствовал размыванию исходного значения термина гаргуйль . Поскольку ненагруженная практической функцией «химера» соотносится своим названием не с ролью в общей структуре сооружения (роль эта чисто декоративная, подобно античным акротериям), а с сюжетом пластической обработки, понятие «гаргулья», оказавшееся в устойчивом смысловом ряду с ней, также получило тенденцию восприниматься по той же модели: как словосочетание химеры Нотр-Дам представляет собой эллиптированную конструкцию с исходным значением скульптуры химер собора Нотр-Дам (ср. частое Диоскуры в значении статуи Диоскуров ), гаргуйли стали трактоваться массовой культурой как своего рода изваяния гаргулий . Это «выравнивание смыслов», мгновенно преодолевшее языковые границы, позволило понятию «гаргулья», в свою очередь, распространиться как на сами химеры собора Нотр-Дам, так и, впоследствии, на всякую вообще готическую скульптуру тератологического характера. И если применительно к готическим элементам выражения типа изображение гаргульи , скульптуры в виде гаргулий остаются логически ошибочными и за ними не признаётся терминологической чистоты, то в более широком культурном контексте этот семантический сдвиг оказался смыслопорождающим, обогатив фантастические миры новым персонажем (см. ниже о ).

  Гаргульи XIX века

  Популярность «гаргулий» не может быть объяснена лишь интересом к формам готического искусства в собственном смысле. Появление в силуэте Парижа демонических тварей, посматривающих с высоты на человеческие дела - во Франции в это время происходили революции, менялись режимы, торжествовали то гражданская свобода, то реакция (нередко эти потрясения отражались на субсидировании реставрации), - задавало своего рода камертон для осмысления современниками реалий повседневности. Поскольку с точки зрения католического катехизиса профили химер над крышами мегаполиса необъяснимы, их трактовки культурой не были стеснены традицией и могли уходить довольно далеко от христианской проблематики. Тиражируемые средствами эстампа и фотографии, эти образы были хорошо узнаваемы публикой - в первую очередь, конечно, знаменитый «Мыслитель» - и были по-настоящему в моде. В образах чудовищ собора Богоматери кристаллизировались как современные фобии (например, социальных потрясений), так и широко обсуждаемые проблемы эволюционной науки (человек в сопоставлении или противопоставлении прочим тварям), актуальность их поддерживалась употреблением в политическом контексте как карикатурных персонификаций партий и лидеров, наконец, полуантропоморфные химеры оказались выразительной метафорой любого явления на границе человеческого и животного, будь то звериные инстинкты революционной толпы, неприглядные задворки блестящей столичной цивилизации промышленного века или скрываемые уголки индивидуальной психики - все эти темы как раз тогда стали предметом пристального интереса культуры.

  Горгульи

  Конечно, химеры не перестали ассоциироваться и со Средними веками, но древность получила через эти образы новое освещение: уже в начале XX века, на волне нового смятения - кризиса позитивизма , вызванного Мировой войной , - зафиксировано визионерское представление о готических соборах как сокровищницах дохристианского знания, чей изобразительный язык (включая изваяния чудовищ) - такая же тайна для непосвящённых, как и само это знание (см. Фульканелли). Начиная с этого времени оккультное , «эзотерическое» остаётся обратной стороной, тенью модернизма . Тот же эскапистский императив, что со временем сформировал целые системы антинаучных взглядов на историю , заставил искать в прошлом не рациональные или героические начала, а мифологическое время мудрецов, владевших тайнами природы. Популярное видение средневековья стало включать фигуру одержимого жаждой власти алхимика (ср. её характерное развитие в образе «сумасшедшего учёного» американской массовой культуры XX в.). В его окружении нередко заметны ожившие «гаргульи» (иначе «горгульи»).

  Следующая эпоха отмечена ещё большим обособлением этого образа от исторических контекстов. В современном понимании гаргульи (или горгульи ) - это такие, как правило, крылатые черти, подобия огромных летучих мышей , редко выступающие поодиночке, их связь с архитектурой скорее сообщает им дополнительные мистические черты (тема окаменения/оживления камня), нежели привязывает к конкретным прототипам. К концу века конкретизации и канонизации образа способствовал, в частности, мультсериал «Гаргульи» (Gargoyles ).

  В современном русском языке у этого понятия отсутствует единая устойчивая орфография. Наиболее распространённая форма гаргулья покрывает весь спектр значений, тогда как гаргуйль и горгулья обнаруживают тенденцию к поляризации: в первом случае всегда подразумевается термин из истории архитектуры , во втором, как правило, фантастический персонаж . Прочие варианты (встречаются написания гаргойль , гаргуль , гаргулия и т. п.) на сегодняшний день не образуют языковой нормы и формируют локальные субкультурные традиции, группирующиеся вокруг тематических интернет-форумов .

  Несмотря на этимологию слова и привязку исходного понятия к определённому функциональному назначению, в настоящее время наблюдается экспансия значений соответствующего английского термина, стремящегося объять всю романо-готическую круглую пластику (также квазиготическую , неоготическую и иных производных от готики художественных систем) фантастического характера - с одной стороны, - и любое художественно оформленное приспособление для отвода воды независимо от культурной и стилистической принадлежности - с другой . Через посредство переводных текстов англ. gargoyle оказывает влияние и на русский аналог, тогда становится возможным вывод, что термин употребим, например, по отношению к античным водомётам, часто оформленным маскаронами , а также к скульптурным изображениям химер . В то же время ряд справочных изданий предостерегает от смешения этих понятий, указывая на хронологическую и функциональную ограниченность термина «гаргулья». В русском языке стилистически нейтральными терминами, обозначающими схожие строительные элементы, являются понятия «выпуск водостока» (на профессиональном строительном сленге мн. ч. имеет форму выпуска́ ), «водослив» (часто просто «слив»), «водомёт».

  Чудо Св. Романа Руанского

  Следует отметить, что это имя, возникшее по той же модели, что и строительный термин - от глагола gargouiller со значением булькать, ворчать, бормотать, болтать (см. выше: ), подобно именам других чудовищ локальных городских мифологий Франции , является не более чем насмешливым прозвищем , которое можно было бы перевести как «Брызгунья» или «Полоскунья» , ср: Grand’ Gueule (или Grand’ Goule) из Пуатье означает всего лишь «Большая пасть» (см. gueule), Graoully (иначе Graouli, Graouilly, Graouilli, Graully) из Меца возводится к нем. graulich - «страшный, ужасный», Chair Salée из Труа значит «Солонина». Руанская Gargouille тем более не одинока, что можно найти тварей с именами Gargelle, Garagoule (эта её тёзка обитала в Провансе) - всё от той же «глотки». Интересно, что по этой же модели Рабле составил имена своих Грангузье, Гаргамели и Гаргантюа . Обращает на себя внимание назойливая аллитерация большинства этих имён, варьирующих одно и то же созвучие .

  Весь этот спектр имён позволяет говорить о наличии некоей общей модели фамильярного именования фольклорных чудовищ раннего французского средневековья - модели, которая могла быть воспроизведена и при появлении столетия спустя архитектурного термина . Говорить же о прямой преемственности названия инженерной детали руанской La Gargouille не позволяет ни локализация мифа , ни сам способ, по которому образовано имя персонажа - имя, в котором отчётливо прослеживается его генезис - тот же самый, что и у термина «гаргуйль».

  Примечания

  1. Здесь и далее в качестве архитектурного термина понятие употребляется в форме гаргуйль , для которой прослеживается наиболее последовательное употребление именно в этом значении.
  2. Эту догадку опровергает факт отсутствия соответствующих указаний в древних источниках. В частности, средневековые бестиарии не знают никаких горгулий .
  3. Огюст Шуази . История архитектуры. Т. 2 - М., «Издательство В. Шевчук», 2005. Стр. 334.
  4. . Dictionnaire raisonné de l’architecture française du XI. au XVI. siècle. T. 6. - Morel, 1868.
  5. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  6. Eugène-Emmanuel Viollet-le-Duc . Op. cit.
  7. См. беглый обзор истории систем водоотвода в Англии . Впрочем, надёжных документальных указаний на этот счёт не выявлено.
  8. Огюст Шуази . Указ. соч. Стр. 675.
  9. См. напр. Eugène-Emmanuel Viollet-le-Duc . Op. cit. .
  10. Eugène-Emmanuel Viollet-le-Duc . Op. cit.

В исторической европейской архитектуре особое место занимают всевозможные фантастические скульптурные изображения, украшающие фасады величественных соборов. Каменные стражи смотрят на меняющийся облик города, и создаётся впечатление, что они знают какой-то секрет. Почему именно эти существа стали объектами вдохновения скульпторов и архитекторов? Не все знают, но горгулья - это не просто гротескный плод творческого воображения, а настоящий символ культуры, имеющий глубокие исторические корни.

Легендарное чудовище из Сены

Средневековая Франция отличалась обилием историй о чудовищах, обитавших в той или иной местности. Так называемая локальная мифология оказала серьёзное влияние на культуру и искусство, и легенда об исполинской змее из низовьев Сены считается одной из ключевых.

В VII веке корабли, направлявшиеся вверх по во множестве терпели бедствия якобы из-за нападений чудовища по прозванию Ла Гаргуль (La Gargouille). Дракон, похожий на огромную змею, топил суда, низвергая на них струи воды, завлекая их в водовороты. Некоторые источники сообщают, что горгулья - это ещё и огнедышащая змея. Святой Роман, бывший в то время епископом города Руана, внял мольбам народа и отправился укрощать чудовище.

Охваченные страхом жители не смогли найти в себе сил помочь священнику, вызвался лишь осужденный на смерть преступник, согласившийся стать приманкой. Однако епископ, вооружённый лишь святым крестом и молитвами, усмирил дракона. Впоследствии жители сожгли чудовище на костре, не удалось сжечь только голову и горло. Эту часть укрепили на в назидание нечистой силе.

Этимология названия и правильное написание

Многочисленные водные драконы во Франции носили сходные имена, в которых, так или иначе, обыгрывалось исходное слово gorge (глотка) или garg (от глагола gargarizare). Некоторые источники прослеживают происхождение от греческого «горгона». В любом случае горгулья - это некое чудовище, обладающее жадным горлом, готовым поглотить неосторожных мореплавателей или лодочников, причём вместе с водой.

В русском языке пишут как «горгулья», так и «гаргулья» или «гаргуйль». Смысловое разделение известно немногим, и оно довольно размыто. В большинстве случаев первый вариант относится к мифологическим чудовищам всевозможных конфигураций, а второй и третий варианты — к в виде гротескных скульптурных оформлений водосливов.

Горгулья в архитектуре

Утилитарное назначение каменного монстра на крышах старинных соборов на самом деле достаточно далеко от религии. Это художественный элемент, призванный украсить и отчасти замаскировать сложную систему каскадных водосливов. По сути, горгулья - это водосточная труба, направляющая атмосферные осадки к расположенному ниже желобу, по которому вода поступит в следующую трубу.

Если при этом просто утыкать торчащими трубами собор, вряд ли его внешний облик можно будет считать произведение архитектурного искусства. Горгульи - это не просто скульптуры и успешная попытка закамуфлировать такое приземлённое и практичное сооружение, как водосток. Это ещё и украшение, несущее отчётливое ритуальное значение, пробуждающее трепет в прихожанах.

Скульптуры чудовищ

Самое интересное в горгульях - это их многообразие, которое давно вышло за рамки узкого зоологического образа змееподобного дракона. Величественные здания украшают не менее внушительные фантастические изваяния, среди которых можно увидеть не только драконов, но и неведомых монстров, странных людей, персонажей легенд и сказаний, а некоторые из них даже имели реально живших прототипов.

Самая знаменитая горгулья, фото которой широко растиражировано в интернете, на самом деле относится к химерам. Это не водосток, а один из персонажей так называемой галереи химер на знаменитом соборе Парижской Богоматери. Это Неясыть, которую иногда называют Мыслителем из-за характерной задумчивой позы.

Горгульи и химеры часто смешиваются в сознании людей, и их ошибочно относят к одному виду чудовищ. Со временем границы между видами действительно размылись, и теперь эти понятия даже используются в качестве синонимов, что в академическом смысле, конечно, неправильно.

Метаморфозы горгулий

Изначально горгульями называли исключительно исполинских змей-драконов, которые из мифологии перекочевали в категорию архитектурных элементов. Но водостоки оформлялись и другими образами: гротескные персонажи, изображающие грешников и чертей в аду, львы и прочие животные. По большому счёту, горгульей можно считать любой объект оформления водостока — от лягушки до монаха.

Химера же является пришельцем из греческой мифологии, так называлось чудовище, тело которого состояло из частей льва, козы и змеи. Голова, лапы и торс львиные, оттуда же растёт козья шея с рогатой головой, а вместо хвоста — змея, которая, по разным источникам, поражает ядом или дышит пламенем.

Со временем химеры "обзавелись" частями других животных: крыльями летучей мыши, мордой обезьяны, шерстью или чешуёй на усмотрение автора. Химера - это то, что не может существовать, нелогично и чудовищно. Неудивительно, что и горгулья попала в эту же категорию. Прошло всего несколько веков, и названия незаметно слились.

Современные горгульи

Интересно, что само слово «горгулья» не сгинуло в глубине веков. Про них снимают фильмы и анимационные ленты, пишут книги, используют как персонажей второго плана, а также в качестве игровых юнитов в многочисленных компьютерных играх. Горгулья, фото которой раньше можно было увидеть только как упоминание о Notre-Dame de Paris, это любимый многими архитекторами художественный образ.

В Киеве есть довольно знаменитый Дом с Химерами, украшенный изображениями всевозможных монстров. Множество скульптурных чудовищ гнездится в Санкт-Петербурге, например в Кузнечном переулке.

Горгульям приписывается неуживчивый сварливый характер, это слово может использоваться как оскорбление или насмешливое прозвище в адрес женщины с характером. В сериале «Интерны» доктор Быков так называет главного врача клиники

Сейчас горгульи чаще всего представляются как некие демоны с кожистыми крыльями, именно в таком виде они появляются в компьютерных играх и фильмах. Им же приписывается способность превращаться в камень и снова оживать. Однако не стоит забывать, что началось всё с исполинской змеи, якобы живущей в низовьях реки Сены.

.
.
Гаргулья - плод средневековой мифологии. Слово «гаргулья» происходит от старофранцузского gargouille - глотка, и своим звучанием имитирует булькающий звук, возникающий при полоскании горла. Первые гаргульи еще XII-XV в. устанавливались около водостоков, в качестве направляющей для воды. Совмещалось полезное, красивое и тайное. В XVIII-XIX веках большинство гаргулий уже заменили свинцовыми водосточными трубами. Утратив полезную функцию, гаргульи превратились просто в элемент декора зданий. Химеры еще одно из имен гаргулий. Они назывались так из-за явной аналогии подобного чудовища придуманного в Греции. Там химерой называлось мифическое существо с головой льва, туловищем козы и змеиным хвостом, однако внешне средневековые гаргульи - химеры не имеют с ней ничего общего. Гаргульи восседающие на фасадах католических соборов представлялись двойственно. С одной стороны они были как древние сфинксы охранными статуями, способными в момент опасности оживать и защищать храм или особняк, с другой стороны, когда их размещали на храмах этим показывалось, что из этого святого места бежит вся нечисть, так как она не может вынести храмовой чистоты. Часто в них воплощали человеческие грехи, от которых пытаются избавиться люди. Химеры становились как бы иллюстрацией для неграмотных людей всех человеческих страстей и тех демонов, которые могут терзать падшие души. Гаргульи изображались по-разному. Не было какого-то единого эталона как и у сфинксов. Но общие черты конечно присутствовали. Например, они могли выглядеть как обычные большие кошки или собаки, но с особыми острыми крыльями как у летучих мышей, или в виде какого-то человекоподобного беса-демона, так же с крыльями. летучих мышей, козлиными рожками или змеиными головами, лебедиными шеями или орлиными когтями.
Крылатость гаргулей была одним из обязательных атрибутов, так как они всегда сидели на крышах или фасадах зданий, довольно высоко и добраться до своих мест обитания, могли лишь с помощью крыльев. Намного реже встречаются некрылатые гаргульи, которых довольно мало.
Самые известные каменные химеры проживают конечно во Франции, на готическом соборе Нотр-Дам де Пари – Собор Парижской Богоматери . При чем они настолько персонифицированы, что некоторые имеют даже собственные имена. Философ, Монахиня и т.д. Гаргульи, как архитектурное украшение были вынуты из глубин древности очень известным направлением в искусстве как готика. Именно католические храмы и соборы по всей Европе в готическом стиле были облеплены каменными химерами. Подобные статуи считаются непременным атрибутом готического стиля, которые присущи только ему. Часто гаргульями украшали обычные особняки и дома. Они в виде конька стерегли зданий или сидели около водостоков. Каменные чудовища в большинстве своем украшали именно католические соборы

Есть существа суть и предназначение которых, а вместе с ними и людское их восприятие, очень сильно изменилось в течении прошедших столетий. Человечество всегда с опаской относилось к подобным существам, но внезапно изменяло свои взгляды на них и приравнивало отдельных существ к своим хранителям. Первым примером можно считать - посланники божьи, что изначально несли на своих плечах тяжкую миссию - карать отступников и грешников, внезапно стали защитниками людей. В азиатской мифологии подобное произошло с - демонами, которые внезапно стали отпугивать меньшее зло и которым начали воздвигать статуи. А в европейской мифологии, с приходом архитектурного стиля «готика» изменилось отношение к гаргульям - которые стали стражницами храмов, препятствуя нечистой силе в проникновении в обитель Бога.

Сегодня горгульи получили широкую известность и широкое распространение. Во многих играх они присутствуют в качестве опасных противников или могучих союзников. В фильмах горгульи встречаются куда как реже. А в повседневной жизни можно нередко увидеть их изображения. Безмолвные изваяния, что венчают соборы и храмы и несут неусыпную вахту. Горгульи почти всегда изображаются антропоморфными (человекоподбными) существами, которые имеют кожистые крылья (подобные демоническим), острые когти и странные головы, иногда звериные (лев или волк) иногда смесь звериных с человеческими или птичьими. Иногда горгулий путают с гарпиями, но уж слишком очевидны различия, только названия немного похожи.

Отличительной особенностью горгулий является их способность обращаться в камень и пробуждаться из него. Фактически любая статуя может являться горгульей, ведь в каком-то смысле эти существа просто каменные изваяния, что пробудились к жизни посредством своей воли (и никогда чужой - иначе это не горгулья). Получив серьёзные ранения (а причинить подобные горгулье очень трудно) существо превращается в камень и становится практически неуязвимо, очень быстро регенерируя под плотным слоем внешней оболочки. Забавно, но горгульи вне камня имеют самую обычную кожу, похожую на человеческую, просто серого цвета.

Отношение к людям и к другим существам

Можно сказать, что горгульи ненавидят всё живое. Изначально они без сожалений с крайней жестокостью, своими острыми когтями и зубами рвали людей на куски, но со временем людям удалось достичь некоего взаимопонимания с этими существами. Куда как больше, чем людей горгульи ненавидят других существ. Демоны, черти, призраки, вампиры - все эти существа вызывают у горгулий неконтролируемую агрессию (хотя существуют и упоминания о том, что иногда горгульи объединяются, например, с вампирами в качестве верных слуг, видимо тут играет роль происхождение горгульи), что неизбежно ведёт к схватке.

Происхождение (возможный источник)

Нередко упоминается, что горгульи вступают в союз с другими существами. Например, горгульи, оберегающие покой кладбища, могут легко вступать в альянс с - поскольку преследуют общие цели и обладают иммунитетом к способностям большинства видов нежити. Горгульи, что оберегают храмы, вопреки общепринятой христианской доктрине, нередко служат ангелам по неизвестным причинам.

Возможно ответ на эту загадку кроется как раз в происхождении горгулий. Человек, создавая статую придаёт ей форму, о чтобы статуя стала горгульей кто-то должен наполнить эту форму, привести силу, что её займёт. Возможно, люди иногда неосознанно впускают горгулий в тела, а вот ангелы и кладбищенские существа делают это осознанно, создавая могучих стражей.

Как бы то ни было, могучие горгульи выступают на стороне людей, преследуя и уничтожая прочих существ, что могут быть слишком опасны для простых смертных.