Оскорбление экспертиза. Неприличная форма выражения не есть оскорбление

Ну, наконец-то, свершилось! Оказывается, выражение «иди на х#й» является неприличной формой выражения, но не является оскорблением. Подробности читайте в материале «Милиция Бреста – водителю: Экпертиза показала, что сказанное вам инспектором ГАИ "иди на х#й" не является оскорблением ». Я лишь приведу цитату:

«Брестский водитель, которого октябре прошлого года силой вытащили из автомобиля и отправили в изолятор временного содержания (ИВС) за отказ передать права, написал заявление в милицию на инспектора, который его задерживал, за неуважение и оскорбление. Проверка нарушений не выявила. В ответе из милиции указано, что в ходе проверки была проведена лингвистическая экспертиза.

Эксперты уверены, что выражения: "Андрюша" и "малыш" не являются умышленным унижением чести и достоинства личности, выраженным в неприличной форме, поэтому не являются оскорблением; выражение "иди на х.й" является неприличной формой выражения, но не является умышленным унижением чести и достоинства личности, выраженным в неприличной форме, поэтому также не являются оскорблением".

Конечно же, это пойдет в правовую копилку портала. А то очень много развелось любителей-прокуроров, -защитников и -судей которые утверждают: «Новиков оскорбляет писателей и аж весь СПБ и его деятельность», «льет помои на СПБ и писателей», «ерничает над уважаемыми людьми»…

Защитник

А чего стоит усердие «защитника» Максима Плотникова из «Народной воли»:

Например, в ноябре 2011-го Новиков так характеризовал выдающегося поэта Владимира Некляева: «Некляев, вышедший в тираж поэт и менеджер, марионетка в руках других». Писателей и людей, которые любят белорусский язык и призывают им пользоваться, Новиков называл не иначе как «мовафилами».

Ну, зачем тебе, родимый, нужно встревать в сторонние отношения, если они не касаются тебя? Кто тебя нанимал в адвокаты? Некляев, я уверен, знает о моих высказываниях в его адрес. Сам может отреагировать. Причем, в случае с «мовафилами» вообще ложь.

Вернусь к заключению экспертов. Самое интересное, что они правы с известным посылом. Это эмоциональное выражение, к оскорблению не имеющее отношения. Так же, как и любое мнение, даже выраженное даже в неприличной форме. Повторю, что такое оскорбление (КоАП РБ):

Статья 9.3. Оскорбление

Оскорбление, то есть умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме, –

влечет наложение штрафа в размере до двадцати базовых величин.

Обратите внимание – «умышленное». Насколько я знаю, умысел трудно, если вообще невозможно доказать в таких случаях. Кроме того, посыл не является утверждением. На этом вопрос оскорблений считаю закрытым. Для себя, во всяком случае. В этой связи меня интересует лишь одно: – зачем вообще нужна эта статья, если невозможно доказать умысел?

Следует напомнить и о статье «Клевета».

Статья 9.2. Клевета

Клевета, то есть распространение заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений, –

влечет наложение штрафа в размере до тридцати базовых величин.

Внимательный читатель может заметить, что здесь нет слова «умышленное». Оно здесь и не нужно, поскольку умысел автоматический, раз правонарушителю было «заведомо» известно то, что сведения являются ложными. Т.е., он знал и осознавал. Нельзя неосознанно, в бреду или ином измененном состоянии сознания распространять клевету, тем более письменно.

Самым результативным может быть разбирательство в суде по поводу сведений, не соответствующих действительности (ложь), а также прямое нарушение законодательства, как в случае с ситуацией в СПБ – нарушение Законов «Об обращениях граждан…» и «Об общественных объединениях». Об этом неоднократно указывалось на портале.

Сообщаю для настоящих и будущих «прокуроров»: на портале вы не найдете оскорбления личности, а тем более, клеветы. Так же, как и унижения чести и достоинства. Если, конечно, не считать таковым критику произведений. Но почти каждый писатель может сказать: меня унижает критика моих достойных произведений. И имеет право – мать будет защищать своего ребенка, даже если он ее бьет или является преступником. Дело критика – работа с произведениями, а не с эмоциями и, извините, соплями писателей. Слюнявчики и памперсы к критике не прилагаются.

Дело№10-95-10

П Р И Г О В О Р

Именем Российской Федерации

Октябрьский городской суд РБ в составе:

председательствующего судьи Шарифуллина Р.М.

с участием подсудимой Аношиной В.С..,

защитника ФИО5, представившего удостоверение №,

потерпевшего-частного обвинителя ФИО2 и его представителя адвоката ФИО3,

при секретаре ФИО1,

рассмотрев апелляционную жалобу ФИО2 на приговор мирового судьи судебного участка № 1 по г.Октябрьскому от 25 августа 2010 года в отношении Аношиной В.С., ДД.ММ.ГГГГ г.р., уроженки <адрес> <адрес>, проживающей по адресу: <адрес> <адрес>, <адрес> имеющей <данные изъяты> образование, <данные изъяты>,

У С Т А Н О В И Л:

ДД.ММ.ГГГГ в <данные изъяты> часов <данные изъяты> минут в <адрес> <адрес> Аношина В.С. умышленно на почве личных неприязненных отношений, унижая честь и достоинство ФИО2 в неприличной форме, оскорбила потерпевшего посланным СМС-сообщением по сотовому телефону «<данные изъяты>» с номера № на сотовый телефон ФИО2 «<данные изъяты>» номер № следующего содержания: «Ты думаешь если ты колченогий так тебе все сойдет с рук? Нога не болит после избиения моей сестры? На этот раз ты попал конкретно и дочке своей передай привет из ада >:-(Мерзавцы! От: ФИО7».

Таким образом, Аношина В.С. совершила преступление, предусмотренное ч.1 - оскорбление то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме.

Приговором мирового судьи судебного участка № 1 по г.Октябрьскому от 25 августа 2010 года Аношина оправдана по предъявленному ей обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.130 ч.1 УК РФ в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

Потерпевший ФИО2 написал апелляционную жалобу на вышеуказанный приговор.

В судебном заседании ФИО2 и его представитель адвокат ФИО3 поддержали апелляционную жалобу и дали пояснения, указанные в ней.

Подсудимая Аношина В.С. и ее защитник с апелляционной жалобой не согласились и просили оставить приговор мирового судьи в силе.

Выслушав участников процесса, изучив материалы, суд приходит к следующему выводу. Согласно основаниями отмены или изменения приговора суда первой инстанции и постановления нового приговора являются:

1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом апелляционной инстанции, - в случаях, предусмотренных статьей 380 настоящего Кодекса;

2) нарушение уголовно-процессуального закона - в случаях, предусмотренных статьей 381 настоящего Кодекса;

3) неправильное применение уголовного закона - в случаях, предусмотренных статьей 382 настоящего Кодекса;

4) несправедливость назначенного наказания - в случаях, предусмотренных статьей 383 настоящего Кодекса.

Подсудимая Аношина В.С. в судебном заседании вину не признала и показала, что действительно по своему сотовому телефону она послала СМС ФИО2, возмущенная избиением им ее сестры. Слово колченогий не является оскорбительным, т.к. ФИО2 действительно носит протез и это является констатацией факта. Передавая привет из ада, она имела ввиду то, что бог накажет его дочь. Мерзавцем она назвала ФИО2, т.к. считает его таковым, но это не оскорбление.

Доказательствами виновности Аношиной В.С. в совершении преступления, предусмотренного ст.130 ч.1 УК РФ, являются:

Потерпевший-частный обвинитель ФИО2 показал, что ДД.ММ.ГГГГ около <данные изъяты> часов <данные изъяты> минут он получил смс-сообщение от Аношиной В.С. следующего содержания: «Ты думаешь если ты колченогий так тебе все сойдет с рук? Нога не болит после избиения моей сестры? На этот раз ты попал конкретно и дочке своей передай привет из ада>:-(Мерзавцы! От ФИО8». От этих слов он испытал глубочайшее чувство обиды и унижения. Слово «мерзавец» является неприемлимым с точки зрения общественной морали, прямым резким оскорблением и унижением его чести и достоинства. Также он является инвалидом и слово «колченогий» также для него является оскорбительным.

Субъективная сторона оскорбления характеризуется прямым умыслом. Лицо осознает общественную опасность унижения чести и достоинства потерпевшего, совершаемого в неприличной форме, и желает его унизить. Мотивами оскорбления могут быть презрение, месть, ненависть, зависть и т.д. Анализ доказательств, приводит суд к выводу о том, что у Аношиной был прямой умысел на оскорбление ФИО2, связанный с мотивом - сообщение Аношиной об избиении ее сестры ФИО2. Возмущенная данным фактом Аношина желала оскорбить ФИО2 и лично довела до него это оскорбление путем послания СМС на личный номер ФИО2. Между тем, факт избиения ФИО2 сестры Аношиной ФИО2 не подтвержден вступившим в законную силу приговором суда.

Под неприличной формой понимается не принятая в обществе, противоречащая установленным нормам форма общения между людьми. Оскорбление имеется и в том случае, если оценка личности соответствует действительности, но сделана в неприличной форме.

То есть, какую бы то ни было оценку личности ФИО2 Аношина может давать, но это должно быть сделано в приличной форме. При этом, безразлично, соответствовала или нет действительности отрицательная оценка личности потерпевшего. Важно лишь, что эта оценка была дана в неприличной форме. Неприличная форма рассчитана на то, чтобы вызвать у потерпевшего чувство обиды и унижения, она противоречит общепризнанным правилам поведения людей в обществе. При решении вопроса о том, выражена ли отрицательная оценка в неприличной форме, суд исходит из норм нравственности общества.

Суд считает, что слово «Мерзавец» является неприемлимым с точки зрения общественной морали, прямым резким оскорблением потерпевшего ФИО2

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции считает, что апелляционная жалоба должна быть удовлетворена, а приговор мирового судьи должен быть отменен ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом апелляционной инстанции, с вынесением обвинительного приговора.

При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления и личность виновной.

Обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, не имеется.

С учетом обстоятельств дела, личности виновной, суд назначает ей наказание в виде штрафа с учетом имущественного положения.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.307-309, 367 ч.3 УПК РФ,

П Р И Г О В О Р И Л:

Приговор мирового судьи судебного участка №1 по г.Октябрьскому от 25 августа 2010 года в отношении Аношиной В.С. отменить и вынести обвинительный приговор.

Аношину В.С. признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ст.130 ч.1 УК РФ и назначить ей наказание в виде штрафа в размере 2500 рублей.

Вещественных доказательств не имеется.

Приговор может быть обжалован в Верховный суд РБ в течение 10 суток со дня его оглашения.

Cборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2014 г.

Балова Ирина Мухтаровна,
д.филол.н., профессор кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета
(г.Нальчик, КБР, Россия)

Будаева Людмила Ахмадовна,
к.филол.н., доцент кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета
(г.Нальчик, КБР, Россия)

Щербань Галина Евгеньевна ,
д.филол.н., профессор кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета
(г.Нальчик, КБР, Россия)

УСЛОВНОСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРИЛИЧНОСТИ/НЕПРИЛИЧНОСТИ ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ОСКОРБЛЕНИЯ

В УК РФ в статье 130 «оскорбление» комментируется следующим образом: «1. Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме…»

В связи с вышеприведенным высказыванием встает ряд вопросов, над одним из которых задумываются все лингвисты-эксперты, – вопрос о «неприличной форме». Несмотря на существующие исследования, пресловутая «неприличная форма» является иногда камнем преткновения при определении наличия оскорбления. В научных статьях и методических рекомендациях по проведению судебно-лингвистических экспертиз (Бринев, Галяшина, Жельвис и др.) отмечается, что основным компонентом публичного оскорбления являются слова и выражения оскорбительного характера в адрес того или иного человека. Обычно в словарях они имеют пометы Бран., Обсц. и располагаются чаще всего в специальных словарях ненормативной лексики. По поводу обсценной и бранной лексики, содержащейся в подобных словарях, особых вопросов не возникает. В основном проблемы с определением наличия оскорбления связаны со словами, которые приводятся в обычных толковых словарях: могут ли они обладать неприличной формой в «юридическом» и «лингвистическом» понимании? Что же такое неприличная форма ? В определенной степени ответ на этот вопрос дают словарные статьи.

Неприличный — противоречащий, не соответствующий установившимся в той или иной социальной среде правилам приличия (Толковый словарь Ушакова).

В СТСРЯ добавлено еще одно значение: 2.Не соблюдающий правил приличия (Кузнецов, 2002, 407).

Лексема имеет ряд синонимов, который позволяет уточнить ее семантическое поле. Неприличный — непристойный, неблагопристойный, непечатный, нецензурный, площадной, похабный, непотребный, неподобный, грубый, грязный, безобразный, бестактный, пошлый, несалонный, непристалый, безнравственный, вульгарный; бесстыдный, непригожий (Словарь русских синонимов).

Приведенные в Национальном корпусе русского языка (НКРЯ) конструкции демонстрируют реализацию семантики лексемы «неприличный», в той или иной степени близкую к словарной, когда речь идет о качестве предметов или действий. Определенного интереса заслуживают примеры, в которых данная лексема характеризует слова. Можно выделить конструкции, где говорится 1) о содержании (о неуместности) слов, 2) о содержании и форме слов.

Когда Стукалин приехал к нам на дачу в Серебряный Бор , я стал задавать

всякого рода «неприличные » вопросы по тексту,пытаясь понять, что же в

действительности стоит за набором всякого рода глупостей , от которых я уже отвык. [Александр Яковлев. Омут памяти. Т.1 (2001)].

У нас все афиши были зарисованы в районе такими неприличными

словами . [Беседа с социологом на общественно-политические темы (Москва) // Фонд «Общественное мнение», 2001].

Еще сегодня днем Ренатов обозвал вас одним неприличным словом … [Дмитрий Липскеров. Сорок лет Чанчжоэ (1996)].

Чтобы уничтожить прохвоста тебя ,― пишет четвёртый,― у меня найдутся средства…Следуют неприличные ругательства. Признаки такого же озлобления после постановления Синода я замечаю и при встречах с некоторыми людьми. [В. Каганов. Можно ли жить своим умом? Об отринутых и проклятых… // «Наука и жизнь», 2008] .

А затем , чтоб самому говорить, что вздумается и в любых выражениях,

включая неприличные , нецензурные,«разжигающие вражду», и так далее.

[Денис Драгунский. Пир мудрецов на острове Кенгуру // «Частный корреспондент», 2010].

«Неприличные» слова могли употребляться в некоторых контекстах не в целях оскорбления кого-либо, а для создания определенного настроения:

Третье , говорил неприличные слова на ухо великому князю и заставил ребенка в такие печальные минуты рассмеяться.[Е.А. Салиас. Фрейлина императрицы (1887)].

Каждый день , каждую ночь удивляетесь друг другу заново, узнаете и не узнаете, и слова, прежде казавшиеся неприличными , щекочут ласково слух. [Марк Харитонов. Amores novi // «Знамя», 1999].

Степень «допустимости» неприличного слова определяется адресатом и конситуацией:

[Михаил Викторович Панов, муж, 1920] Он читает / возвышаясь на кафедре / вдруг сходит с кафедры / подходит к доске /говорит / “Я сейчас напишу неприличное ”. [М.В.Панов и др. Беседы с М. В. Пановым // Собрание фонодокументов имени В.Д. Дувакина (Научная библиотека МГУ им. М.В. Ломоносова), 2000].

[Михаил Викторович Панов, муж, 1920]. Если говорить о том / какова была обстановка в связи с марризмом / то явспоминаю такой случай с одним неприличным / но допустимым словом.

[М.В.Панов и др. Беседы с М. В. Пановым // Собрание фонодокументов имени В.Д. Дувакина (Научная библиотека МГУ им. М.В. Ломоносова), 2000].

Как это видно из приведенных примеров, лексическое значение слова «неприличность» несколько шире, чем это предполагается в юридическом понимании («неприличные по форме слова).

Слово «неприличный», на наш взгляд, давно вышло за рамки существующих определений в толковых словарях и стало во многих исследованных нами контекстах сближаться со своими синонимами, а иногда и обозначать нечто иное. Это подтверждают и приведенные в НКРЯ конструкции: А дело было так : они ходили в лес, конечно, не одни, а с сёстрами

Кузнецовыми , ходить одним, молодому человеку и барышне, считалось тогда неприличным . [Анатолий Рыбаков. Тяжелый песок (1975-1977)].

Книги ему показались дурного тона . Он отобрал из них две неприличные . «Каценияммер»― сборник грязных анекдотов с изображениями женщин, у

которых виднелись из-под юбок чулки , и «Картеншпиль» ― руководство к выигрышу.

До 1632 года , когда в Москве сочли эту традицию неприличной , герцог

Голштинский в своих грамотах к Михаилу Фёдоровичу величал его «дядей и

свойственником » («свояком»). [Леонид Юзефович. Русский посольский обычай. Обиход. Церемониал. Этикет // «Наука и жизнь», 2008].

Письма княжон были вполне безобидны , но в письме императрицы некоторые выражения могли дать несведущейпублике повод к самым неприличным

толкованиям . [А. Алексеев. В. Н. Коковцов: неприятности взамен потрясений // «Наука и жизнь», 2007].

Прекрасная танцорка только что пришедшего на Восток шимми и почти неприличного танго … [Александр Мишарин. Белый, белый день // «Октябрь», 2003].

И все у них неприлично . В одних трусиках купаться ― неприлично . Надо в

костюме . [Л.К. Чуковская. Памяти детства: Мой отец – Корней Чуковский (1971)]

Приводимые примеры из НКРЯ наглядно свидетельствуют о том, что с течением времени понятия о неприличном менялись:

У Гостиного двора неприличное оживление , и даже забываются. [Ю. Н. Тынянов. Малолетный Витушишников (1933)].

Шеф был сговорчивым редактором , он мог бесконечно долго закрывать

глаза на работу какого-нибудь отдела , который проводит определённую линию, даже на то, что на его голову за

это льют помои и изощряются в самой неприличной ругани правые газеты , ― это ведь, в конце концов, только поднимает тираж. [Ю. О. Домбровский. Обезьяна приходит за своим черепом. Пролог (1943-1958)].

Когда Яндарбиев , Удугов и Басаев вознамерились расстроить «союз»

Масхадова с Лондоном , проявлявшем просто неприличный интерес к Чечне и каспийской нефти, они задумали ужасный план: убийство троих

захваченных в плен подданных Великобритании и гражданина Новой

Зеландии . [Геннадий Трошев. Моя война (2000-2001)].

И дело не только в их размерах , в неприличной высоте зданий, в шуме

транспорта , в искусственности их комфорта. [Рой Медведев. Русский вопрос по Солженицыну (2002)] .

В столичных beer houses считается просто неприличным продавать

данную марку . [Наталья Дядик. Не удержали марку (2002) // «Дело» (Самара), 2002.07.25] .

Сравнение выглядело неприлично избитым , и Рита быстро подобрала

другое : как на кухне тридцать первого декабря, не сейчас, конечно, а когда

топили . [Гоар Маркосян-Каспер. Кариатиды // «Звезда», 2003].

Со вторым российским «планом ГОЭЛРО»― превращением электроэнергетики в нормальную рыночную отрасль ―ситуация грозила стать просто

неприличной для правительства . [Семен Новопрудский. Рыбная неделя (2003) // «Известия», 2003.01.14] .

Наши лыжники остались в приличном удалении от пьедестала , а

считавшийся претендентом на золото Василий Рочев-младший расположился на неприличном 31 -м месте. [Андрей Митьков. Неказистый. Вместо нашего Василия Рочева 15 км классикой выиграл немец Аксель Тайчманн (2003) // «Известия», 2003.02.21]

Я имею в виду неприличные выступления против руководства Академии

медицинских наук со стороны чиновников от здравоохранения . [В. Губарев, Ю. С. Осипов. Академик Юрий Осипов: куда же идет наша наука? // «Наука и жизнь», 2007] .

Она была одета по-домашнему ― в смешной махровый халат в зеленых зайчиках, и этот полудетский наряд делал ее неприлично юной. [Виктор Пелевин. S.N.U.F.F (2011)].

Проблема определения приличности/неприличности высказывания, как отмечалось выше, приобретает особую значимость в лингвистической экспертологии (Голев, Бринев, Жельвис, Стернин, Кусов и др.). Размытость границ семантики «неприличная форма», недостаточная четкость ее определения в законе и множество порождаемых этой ситуацией вопросов и сомнений исследователей дают возможность утверждать, что определение ее при проведении судебной лингвистической экспертизы, за исключением случаев с матом, в большинстве случаев субъективно (Иссерс, 1999, 117).

Эта субъективност, усугубляется существующим противоречием перевода естественного текста-первоисточника на юридический язык, т.к. лингвистика «предполагает бесконечную глубину анализа (в частности, на интенциональной оси, особо значимой для юридических заключений), юридические же документы требуют жестко ограниченных оснований, доступных для осуществления практических правовых решений» (Голев, 1999, 148).

Связывая оппозицию приличности/неприличности, пристойности/непристойности с табуированием, В.И.Жельвис, замечает: «Не существует ничего непристойного для всего человечества. Непристойным может быть только то, что и данной национальной культуре и в данный момент определено как непристойное» (Жельвис, 2000, 199). Он подчеркивает: «понятие табуированности ориентировано на говорящего: говорящий сам решает, следовать ли запрещению на употребление этого слова, можно или нельзя в этом конкретном случае нарушить табу. Вся ответственность, таким образом, ложится здесь на автора высказывания.

В отличие от табуированности, понятие непристойности ориентировано на слушающего: здесь уже реципиент решает, пристойно или непристойно то, что он сейчас услышал. Матерная брань может не восприниматься как непристойная в пивном баре и безусловно вызовет возмущение на свадебной церемонии» (Жельвис, 2000, 203).

К.И.Бринев, рассматривая проблемы экспертной квалификации неприличной формы и замечая, что оппозиция приличности/неприличности «не принадлежит коду русского языка», «этот тип информации не кодируется в сообщении» и «объем и содержание понятия «неприличная форма» трудно определимы», констатирует: «Относительно матов существует этико-лингвистическое соглашение их не употреблять в любом виде (например, и междометно), тогда как относительно необсценных слов, вероятно, существует негласное соглашение в оценке: «Оскорблять других людей нехорошо» (Бринев, 2009, 105-106). Автор утверждает, что «противопоставление приличного и неприличного является метапротивопоставлением, то есть находится не на уровне владения языком, а на уровне рефлексии о языке. Это метапредставление связано с этико-лингвистическими нормами. И в этом аспекте данные нормы ведут себя так же, как и все остальные нормы: они абсолютны и ситуационны, они объективны и субъективны» (Бринев, 2009, 106-107). Он обращает внимание на то, что в русской речевой культуре негативно ценным (неприличным) считается употребление обсценных слов и выражений, а также форм, содержащих непристойность. «Употребление других языковых средств оценивается как неприличное по отношению к другой шкале – оскорбление как форма речевого поведения оценивается как неприличная, и в данном случае не является важным, в какой форме (обсценной, просторечной или литературной) было выражено оскорбление» (Бринев, 2009, 107).

Сложность определения приличности/неприличности формы выражения особенно ярко прослеживается в работах И.А.Стернина. В своей статье «Оскорбление и неприличная форма высказывания как предмет лингвистической экспертизы» (Стернин, 2006) автор разделяет ненормативную лексику и фразеологию на грубую (неприличную) и нецензурную (непристойную). Ненормативная лексика «исключена моральным запретом общества из публичного употребления, при этом в некоторых ситуациях допускается в узком кругу общающихся, нецензурная же вообще исключается из употребления» (Стернин, 2006).

Разграничивая высказывания, оскорбительные по содержанию и по форме, И.А.Стернин пишет: «Если оскорбительное по содержанию выражение имеет литературную или разговорную форму выражения, эта форма не может быть признана неприличной, она остается в разряде нормативной лексики. В этом случае истца может оскорблять содержание (если оно не соответствует действительности), но не форма. Использование нормативной лексики в негативных высказываниях не подлежит правовому регулированию (Стернин, 2006, 7). Позже (2010, 2013), указывая на различное понимание понятия неприличная лексика, неприличная форма выражения, нецензурная лексика, ненормативная лексика, грубая лексика, вульгарная лексика, инвективная лексика и под., он рассматривает понятие неприличности языковой формы в юридическом, лингвистическом и бытовом аспекте (Стернин, 2013, 18).

Ссылаясь на ст.5.61 КоАП РФ, определяющую наказание за оскорбление – умаление чести и достоинства лица, выраженное в неприличной форме, ученый отмечает, что такое «понимание оскорбления является узким и опирается на относительно точный критерий – список нецензурных слов» (Стернин, Антонова и др., 2013, 3). Исходя из этой узости как данности, он подчеркивает: «неприличные языковые единицы с научно-лингвистической точки зрения – это нецензурные языковые единицы» (Стернин, Антонова и др., 2013, 21). Четко разграничивая нормативную и ненормативную лексику (основное различие которых заключается в допустимости публичного употребления), непостоянство отнесенности тех или иных единиц к той или иной группе, И.А.Стернин делит ненормативную лексику уже на 4 разряда: сниженную, вульгарную, бранную и нецензурную, указывая при этом: «В морально-этическом аспекте нормативная лексика квалифицируется как приличная, а сниженная, вульгарная и бранная лексика — как неуместная в общественном месте, нецензурная — как неприличная» (Стернин, Антонова и др., 2013, 17).

Г.В.Кусов, рассматривая решение в судебной лингвистической экспертизе проблемы «неприличная форма», которая понимается им как крайне негативная обобщенная характеристика лица «в случае употребления ненормативной лексики (мата, грубой и обсценной лексики), то есть инвективной лексики» (Кусов, 2011), отмечает, что свойства, признаки, детали, позволяющие решить эту проблему, – «самые сложные понятия, так как их содержание нельзя определить однозначно» (Кусов, 2013).

Как видно, вопрос об оппозиции приличности/неприличности еще не решен. Мы разделяем точку зрения Н.Д.Голева, считающего, что формулировка закона должна приближаться к лингвистическому определению приличности/неприличности: «способом разрешения такого противоречия будет постепенное приспособление юридических канонов к требованиям функционирующего языка (творчески функционирующего языка!)» (Голев, 1999,149). Особенно если учесть растущий уровень правосознания граждан, о чем свидетельствует все более частая замена в высказываниях нецензурной лексики эвфемизмами.

Так, на судебно-лингвистическую экспертизу с вопросами о наличии оскорбления все чаще поступают материалы, в которых наличествуют не обсценные слова и выражения, а слова и словосочетания типа гулящая женщина, падшая женщина, подстилка, ложишься под каждого встречного, которые, хотя и не имеют неприличной формы, но в сознании носителя языка вызывают аллюзии на обсценные эквиваленты. В частности, при сопоставлении словарных статей приведенных слов и выражений в толковых словарях русского литературного языка с обсценным б..дь в словарях ненормативной лексики четко прослеживается общая сема «распутная». Ср.:

Выражение гулящая женщина зафиксировано в Словаре русского языка в 4-х томах (МАС) в значении 2. Распутная, развратная (о женщине) (МАС, 1999, Т.1, 357). В словаре Ненормативной лексики Д.И.Квеселевича во 2 значении «Распутная, развратная (о женщине)» (Квеселевич, 2005, 158) соотносится с толкованием обсценного слова б…дь в словаре «Русское сквернословие» также во 2 значении: «Презр. Распутная женщина, развратница» (Мокиенко, 2007, 38-39).

Подстилка – грубо-прост. презр. Женщина легкого поведения. Шлюха.

В свою очередь шлюха ставится в один синонимичный ряд со словом проститутка (Квеселевич, 2005, 999), последнее в словаре Русское сквернословие выступает в первом значении обсценного слова б…дь (Мокиенко, 2007, 38).

Потаскуха в МАС – Презр., прост. Женщина, ведущая себя развратно, беспутно (МАС, 1999, 329). Заметим, через слово «развратница» получает также толкование слова б…дь.

Таким образом, возникает парадоксальная ситуация, когда не обладающие неприличной формой слова и выражения оказываются оскорбительными по содержанию и не могут быть квалифицированы как оскорбительные из-за формы. Возникает лингвистический нонсенс: форма оказывается важнее содержания. Хотя понятно, что носитель языка все равно выведет для себя эту неприличную форму через погашение пресуппозиций, которые возникают в его сознании при декодировании текста, в данном случае через сему «распутная» он все равно выйдет на б…дь и другие обсценные эквиваленты рассматриваемых слов.

Условность определения приличности/неприличности формы выражения создает еще одну серьезную проблему – проблему разграничения обиды и оскорбления. Если правовому регулированию подлежит только употребление в адрес конкретного человека непристойных (нецензурных) языковых форм, то в юридическом понимании нормативной лексикой можно только обидеть, но не оскорбить. Получается, если назвать человека, например, хамом, жуликом, он должен не оскорбиться, а обидеться. И назвавший его таким образом никакого наказания в юридическом плане не понесет. Данная позиция тем не менее вступает в противоречие с тем кругом лексических средств, которые определяются лингвистами как оскорбительные – это слова и выражения, обозначающие антиобщественную, социально осуждаемую деятельность; зоосемантические метафоры, отсылающие к названиям животных и подчеркивающие какие-либо отрицательные свойства человека; слова, содержащие экспрессивную негативную оценку поведения человека, свойств его личности; нецензурные слова в качестве характеристики лица и т.д. (Галяшина, 2005 и др.). Таким образом, мы видим, что лингвисты сами очерчивают круг лексики, являющейся неприличной. На наш взгляд, некоторые из вышеприведенных групп лексики несколько затруднительно назвать непристойными . Например, слова хам, жулик, обозначающие «антиобщественную, социально осуждаемую деятельность» оскорбительны по содержанию (означают социально неодобряемое поведение), но имеют ли неприличную форму ?

«Судебная экспертиза – это, прежде всего, регулятор законности, утверждающий принцип верховенства права, а не субъективного мнения» (Кусов, 2011). В этом случае, на наш взгляд, определение степени оскорбительности зависит и от языковой компетентности лингвиста-эксперта (речь не идет о случаях, однозначно комментируемых). Налицо как необходимость конкретизации понятия «неприличная форма» в соответствующем законе, так и то, что это меняющееся со временем, зависящее от целого ряда факторов (национально-культурных, этикетных, конситуативных) языковое явление затруднительно ограничить жесткими рамками. Оптимизм внушает то, что с каждым исследованием по данной проблематике лингвисты (но не юристы) все более приближаются к объективности в решении вопроса о приличности/неприличности того или иного выражения.

Список литературы:

1. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста. М., 2007.
2. Бринев К.И. Лингвистическая экспертиза: Справочные материалы. Барнаул-Кемерово, 2009.
3. Бринев К.И. Проблема экспертной оценки оскорбления. Оскорбление в правосознании лингвиста. Оскорбление как речевой акт//Мат. интернет-конференции «Юрислингвистика: судебная лингвистическая экспертиза, лингвоконфликтология» 2010//http://konference.siberia-expert.com/news/zakonchena_rabota_internet_konferencii_jurislingvistika_sudebnaja_lingvisticheskaja_ehkspertiza_lingvokonfliktologija_juridiko_lingvistika_2012/2012-12-30-62
4. Бринев К.И. Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза: монография / под редакцией Н.Д. Голева. Барнаул, 2009.
5. Галяшина Е.И. Судебные лингвистические экспертизы в контексте рекомендаций Пленума ВС РФ № 3 от 24.02.2005 г. // http://sodeks.ru/public/ .
6. Голев Н.Д. “Герой капиталистического труда” — оскорбительно ли это звание? (о двух стратегиях прагматического анализа текста как объекта юрислингвистической экспертизы) // Юрислингвистика: Межвузовский сб. научных трудов. Барнаул, 1999. №1.
7. Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия) // Юрислингвистика: проблемы и перспективы. Межвузовский сб. научных трудов. Барнаул, 2000.
8. Иссерс О.С. Свобода слова: две стороны медали (оскорбление в зеркале юриспруденции и лингвистики)//Юрислингвистика: проблемы и перспективы. Межвузовский сб. научных трудов. Барнаул, 1999. №1.
9. Кусов Г.В. Судебная лингвистическая экспертиза «оскорбления»: развитие современной теории и практики // Российский судья, 2011. № 9.
10. Кусов Г.В. Судебная лингвистическая экспертиза «оскорбления»: решение проблемы «неприличная форма» // Российский судья, 2013. № 5 // http://siberia-expert.com/publ/satti/stati/4-1-0-312
11. Стернин И.А. Оскорбление и неприличная языковая форма как предмет лингвистической экспертизы
    (бытовое и юридическое понимание) // Антропотекст-1. Томск. 2006.
12. Стернин И.А. Неприличная форма высказывания в лингвокриминалистическом анализе текста // Юрислингвистика: лингвистическая экспертиза, лингвоконфликтология, юридико-лингвистическая герменевтика // http://konference.siberia-expert.com/publ/konferencija_2010/doklad_s_obsuzhdeniem_na_sajte/sternin_i_a_neprilichnaja
13. Стернин И.А., Антонова Л.Г., Карпов Д.Л., Шаманова М.В. Выявление признаков унижения чести, достоинства, умаления деловой репутации и оскорбления в лингвистической экспертизе текста. Ярославль, 2013.

Словари:

1. Арбатский Л. Ругайтесь правильно!- Современный словарь русской брани. М., 2007.
2. Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка. М., 2005.
3. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Русское сквернословие. Краткий, но выразительный словарь.- М., 2007.
4. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка (4-е издание, дополненное 80 000 слов и фразеологических выражений) .- М., 2002.
5. Национальный корпус русского языка (НКРЯ)// http://www.ruscorpora.ru/.
6. Словарь русских синонимов //dic.academic.ru
7. Словарь русского языка в четырех томах (МАС).- Тт. 1, 2. М., 1999.
8. Современный толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 2002.
9. Толковый словарь Ушакова // dic.academic.ru