Шаблон партнёрского соглашения. Как правильно составить договор о намерениях (образец) Образец соглашения на выполнение работ

Когда мы говорим о верховенстве права, какое право имеется в виду? Скорее всего по умолчанию предполагаются законы, устанавливаемые государством и применяемые судами. Это действительно так, если формальное право укоренено в обществе и граждане принимают его в расчет при ведении дел или решении конфликтов. Но если в обществе наблюдается правовой плюрализм, т. е. сосуществование или даже конкуренция различных правовых порядков, то реализация верховенства права затруднительна, а сам принцип логически несостоятелен.

В явном виде правовой плюрализм установился в России в 1990-е гг. в связи с распространением так называемых «понятий» в качестве инструмента регулирования гражданских споров и имущественных отношений в рыночном секторе. Тот факт, что «понятия» ассоциируются с тюремной субкультурой, отражает специфику советской истории, а никак не черту, присущую этому правовому порядку как таковому. Действительно, понятия развивались в уголовной среде 1930-х гг., отрицавшей советский строй, его законы, трудовую повинность, и представляли собой независимый от государства способ регулирования отношений. Если есть сообщество, которое не признает государственный строй, то наиболее последовательным выражением этого непризнания, своего рода «суверенитета», становится саморегулирование, т. е. автономный от государства правовой порядок. Он должен включать в себя некоторую совокупность норм, которым обязаны подчиняться члены сообщества; способы решения споров через установление фактов в терминах этого правового порядка; авторитетных судей, чья роль состоит в толковании понятий и их применении к конкретным ситуациям; людей, ответственных за исполнение приговоров; а также механизмы уточнения и изменения норм. Система понятий и институт толкователей, известный как воры в законе, сложились в ГУЛАГе прежде всего как механизм коллективного выживания для тех, кто отрицал советскую систему. И если социалистическая законность, равно как и вся работа пенитенциарной системы, основывалась на писаных законах и документах, то понятийное право было устным и держалось на навыках живого толкования, дававшего безусловное преимущество сообществу блатных и его элите при разрешении споров.

Несмотря на генетическое родство с уголовным миром, «понятия» представляют собой не более чем разновидность обычного права, апеллирующего к естественным понятиям справедливости и обыденной рациональности, но подкрепленного навыками и авторитетом судьи, власть которого признается сообществом (в этом смысле «коронация», дающая вору статус «в законе», аналогична выборам верховного судьи). Именно гибкость «понятий» как обычного права в сочетании с отсутствием избыточных процессуальных норм позволяла адаптировать их сначала к советской теневой экономике 1980-х, а потом, когда рухнуло государство вместе со всей системой социалистической законности, и к рыночным отношениям 1990-х. В условиях слабости государства, дефицита законов, неэффективной судебной системы, но при колоссальном спросе на регулирование понятийный правовой порядок стремительно укоренился в новой рыночной экономике.

Вместе с укреплением государства в 2000-е гг. активизировалась судебная система, а рост законодательной активности легислатур повысил плотность формального законодательства. Правовой плюрализм стал более выраженным: дилемма «по понятиям или по закону?» стала рутинным элементом деловых переговоров. Но чаще отношения выстраивались по понятиям, а формальное право и государственная судебная система становились лишь удобным способом легитимации понятийного порядка - вспомним печальную судьбу закона «О несостоятельности (банкротстве)» образца 1998 г. Воры в законе ненадолго пережили социалистическое государство, которое их породило, но понятийное право осталось, и роль судей могут теперь играть любые лица, наделенные неформальной властью и возможностью обеспечивать исполнение решений, - это могут быть как действующие госслужащие, так и неформальные «решальщики», имеющие возможность конвертировать понятийные договоренности в букву судебных решений.

Должно ли государственное правосудие бороться с понятийным правом, учитывать его или вобрать в себя наиболее важные его элементы? Или, может быть, понятийное право должно получить формальное признание и дальнейшее развитие, раз уж люди продолжают решать вопросы, руководствуясь «понятиями»?Когда обычное право упорядочивается с помощью систематизации прецедентов, роль судей профессионализируется, и такое право признается государством, возникает то, что известно как общее право, common law. Оно обходится без кодексов и отводит тексту закона подчиненную роль по сравнению с решениями судьи. Из-за гибкости и возможности учитывать действительные условия хозяйственной деятельности оно стало чрезвычайно востребованным: благодаря глобальной сети офшорных юрисдикций Англия превратила судебные услуги в одну из основных статей экспорта. Инкорпорируясь на BVI или Кайманах, бизнесмены пишут акционерные соглашения («понятийки») из расчета, что «разводить» их будет Лондонский суд. Одна из причин массовой перерегистрации российского бизнеса через офшоры в 2000-е была в том, что российские суды не принимали акционерные соглашения, написанные в свободной форме (т. е. по «понятиям»), равно как и в том, что конфликты акционеров часто решались с помощью уголовных дел. В результате внесения поправок в ряд законов в 2008-2009 гг. акционерные соглашения были признаны в российской правовой системе, но это были весьма ограниченные меры, которые пока не привели к существенному изменению практики регулирования. Сталкиваясь с международной конкуренцией, российская арбитражная система будет вынуждена все дальше уходить от традиционного советского легализма в сторону учета действительных правовых установок участников рынка.

В дилемме «понятия или законы», в противоречиях между ними скрыты и более важные проблемы развития России. Там, где есть понятийный правовой порядок, есть и неформализованные права собственности, т. е. правомочия по распоряжению экономическими активами, которые по тем или иным причинам не оформлены юридически, но реализуемы в силу доступа к политическим ресурсам. Воспроизводство или изменение понятийного контроля над активами зависит от стабильности правящей коалиции. При ее изменении с неизбежностью происходит перераспределение прав, как это имело место в результате смены правительства Москвы. Соответственно, юридическое признание и защита законом прав собственности, которые были до сих пор легитимированы только понятийным правом, есть важнейшее условие возникновения консенсуса за смену политического режима. Юридическое признание всевозможных понятийных соглашений помогает избежать разрушительных последствий такой смены, поскольку источником защиты прав в этом случае становится не мутный договор предшественника с преемником, а формализованные права, подкрепленные авторитетом судебной власти как независимой стороны.

Вадим Волков - научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, проректор

Сегодня быть бизнес-ангелом довольно модная тема, но инвестиции, чтобы быть успешными, требуют правильного подхода.

У кого-то за спиной стоит собственная армия продвинутых консультантов, которые помогут не наделать ошибок, а от количества нулей в суммах потенциальных инвестиций рябит в глазах. Кто-то полагается только на свой предпринимательский опыт и интуицию, а сумма вложений в проект покрывает лишь расходы на еду.

Однако и тем, и другим нужно понимать, как инвестиции можно защитить юридически. Как раз об этом рассказывает Антон Чубаков, генеральный директор юридической компании Inveil .

Советы. Как себя обезопасить от покупки стартапа-неудачника

Понятийные наброски

Способов юридического «оформления» начальных инвестиций множество: начиная от простых займов и заканчивая различными сложными документами на несколько сотен страниц.

Скажем сразу – что-то и подписывать без участия юристов так же опасно, как летать на самолете без пилота – скорее всего, будет больно, а когда – это лишь вопрос времени .

Но есть такая штука, как понятийное соглашение. Это не юридический документ, а скорее некий набросок условий участия в проекте. То есть инвестор на берегу договаривается с партнерами о том, как будет реализовываться проект, в какие сроки, какой будет объем инвестиций и какую долю ангел получит.

Вот такое понятийное соглашение очень стоит составить:

• Во-первых, для того, чтобы самим не забыть, о чем договорились (договоренности ведь бывают очень непростые),
• во-вторых, чтобы можно было потом показать этот набросок юристам и они на его основе могли бы уже подготовить все нужные документы.

Главное – написать внутри, что соглашение не является юридически обязывающим. Если можно подключить юриста уже на этом этапе, то это отлично. Значит, договоренности будут максимально реализуемыми.

Долг или доля

Ангел может дать первые деньги на развитие проекта двумя основными путями – либо одолжить, либо купить долю.

• Одолжить – это, строго говоря, не столько инвестиция, сколько некое кредитование, ведь предполагает, что ангел тоже рискует потерять вложенные деньги, если проект окажется провальным.
• Покупка же ангелом доли , как правило, менее рискованна для получателей инвестиций, ведь в компанию приходят деньги (например, через увеличение уставного капитала), а инвестор просто получает долю. На практике величина риска для каждой стороны, конечно, зависит от договоренностей.

Но с юридической точки зрения, в упомянутых двух подходах есть тонкости. Деньги, которые дают взаймы, должны быть возвращены, а деньги за долю – нет. Казалось бы, для ангела в одалживании денег есть очевидный плюс, ведь теоретически он вернет вложения даже в случае провала. Но, с другой стороны, доля позволяет участвовать в управлении компанией, напрямую контролировать, что происходит внутри. Поэтому нужно обязательно разобраться, что в этом проекте для ангела важнее – контроль или потенциальные гарантии возврата инвестиций.

Конечно, возможны и промежуточные варианты, скажем, можно договориться, что в какой-то момент, например, при достижении определенных результатов по проекту, долг будет конвертирован в долю .

В таком случае компания уже ничего не будет должна ангелу, а он, в свою очередь, получит возможность управления проектом, доказавшим свою успешность реальными цифрами.

Дополнительный контроль

Для качественной юридической защиты инвестиций не стоит ограничиваться, например, просто передачей денег взаймы. Всегда нужно пробовать использовать дополнительные защитные механизмы, как это, например, повсеместно делают при выдаче кредитов банки. Самыми распространенными вариантами здесь являются залоги и поручительства.

Ангелу, финансирующему проект путем предоставления денег взаймы, стоит попробовать договориться о поручительстве собственников компании – в этом случае отвечать за невозврат займа придется не только компании (у которой может просто не быть денег), но и тем, кто непосредственно и влияет на его результативность.

Если у собственников ничего, кроме амбиций, за плечами нет (да и если есть), стоит также заключить договор залога доли в компании – это позволит дополнительно защитить ангела, путем «перетягивания» на себя контроля над компанией , если деньги возвращать никто в будущем не захочет.

Возможно, потом и не получится забрать компанию целиком, но осложнить ей жизнь можно будет точно, а это только укрепит переговорную позицию ангела в конфликтной ситуации.

Если же инвестиции делаются путем покупки доли , то обязательно стоит задуматься над тем, чтобы получить дополнительный контроль над определенными, наиболее важными вопросами: заключением сделок, избранием директора и тому подобным.

Хорошим способом является изменение устава таким образом, чтобы эти важные вопросы решались единогласно. Тогда, даже имея небольшую долю в проекте, можно обладать очень большим «рычагом» для контроля над компанией. Для создания более гибкой системы взаимодействия внутри проекта можно составить и подписать корпоративный договор, в котором будет указано, какие вопросы будут согласовываться с ангелом и как будет осуществляться управление проектом.

Запасной выход

Ангелу важно понимать, что, каким бы потенциально успешным ни был проект, инвестор должен иметь пути для отступления на случай, если что-то пойдет не так. В случае с займом это будет возврат денег, поэтому, если выбран этот способ инвестирования, ангелу стоит заранее подумать, при каких обстоятельствах он хотел бы немедленно получить свои деньги назад. Эти условия затем нужно подробно и качественно прописать в договоре займа.

С покупкой доли все немного сложнее. Понятное дело, что если вход в проект осуществляется путем покупки, то выход из проекта осуществляется путем продажи. В уставе компании, если это ООО, можно дать каждому участнику право выйти и получить действительную стоимость доли, то есть как бы продать долю самой компании. Но инвестора это часто не сильно страхует, ведь он вкладывает определенную сумму, а через, например, год стоимость компании может упасть так сильно, что забирать на выходе будет просто нечего. Поэтому стоит воспользоваться и другими инструментами, ведь сейчас их появилось много.

Довольно распространенными вариантами являются уже упомянутый корпоративный договор, а также опцион на продажу доли (так называемый опцион put).

Они отличаются многими нюансами, но главное, что c их помощью можно установить условия продажи ангелом своей доли (собственникам компании или другим инвесторам) при наступлении каких-то обстоятельств, например, если компания не вышла на определенные показатели прибыльности.

Составить договор о намерениях — заключить договор о сотрудничестве в будущем

Строго говоря, — это не совсем правильное название. В гражданском праве такой тип сделок принято называть предварительными договорами. Они составляются тогда, когда стороны по какой-либо причине (отсутствие на руках нужных документов, товар не готов к продаже, стороны не вполне доверяют друг другу и т. д.) не могут заключить основной договор прямо сейчас, однако определенно планируют сделать это в самом ближайшем будущем. Чтобы избежать возможных проблем из-за того, что кто-то из договаривающихся лиц откажется от участия в основном договоре, и используется договор предварительный. В нем оговариваются как намерения сторон вступить в договорные отношения в будущем, так и основные условия, на которых такие отношения будут строиться.

Более того, существует еще такой не упомянутый в законодательстве, но используемый на практике документ, как соглашение о намерениях. В отличие от договора, оно обычно не влечет за собой юридических последствий и фиксирует лишь волю сторон. При подписанном соглашении нельзя заставить контрагента через суд заключить основной договор. Однако если позднее возникнет спор о том, что же именно хотели стороны и правильно ли исполнен договор, протокол о намерениях вполне может служить одним из доказательств в суде.

В каких случаях составляется протокол и письмо о намерениях заключить договор

Не знаете свои права?

На практике могут встречаться случаи, когда стороны до заключения договора о намерениях о сотрудничестве , обмениваются письмами или составляют протокол встречи, на которой было решено оформить отношения в письменном виде.

Как правило, в письме заинтересованная в заключении сделки сторона указывает на наиболее важные моменты, например предмет основного договора, срок его заключения и т. д. Если между партнерами возникла переписка, то второй участник правоотношений подтверждает в ответном письме, что согласен на сделку. В протоколе, который подписан обеими сторонами, также могут быть обозначены основные направления будущей сделки.

Несмотря на то что и письмо, и протокол являются официальными документами, законодатель не делает попытку каким-либо образом регламентировать их применение в гражданских правоотношениях. Так что можно считать, что письмо и протокол не приравниваются по своему значению к предварительному договору.

Проект договора о намерении заключить договор: условия и оформление на основании ГК РФ

Первое правило, касающееся договора о намерениях , — это необходимость подробно указать в нем, какой именно договор стороны собираются заключить в дальнейшем. Только при этих условиях такой договор будет иметь хоть какую-то юридическую силу.

Это означает, что в содержании предварительного договора необходимо четко оговорить следующие условия основного договора:

• предмет;
• существенные условия — для каждого конкретного вида договора они будут свои;
• срок заключения — если срок не оговорен, то по умолчанию считается, что основной договор должен быть заключен не позднее 1 года с момента подписания предварительного.

Вторым правилом является то, что всегда составляется в письменной форме. Тут следует сказать, что это, несмотря на указание в ч. 2 ст. 429 ГК РФ необходимости заключать предварительный договор в той же форме, что и основной, не означает, что совершить куплю-продажу недвижимости (участка, квартиры, строения) вам придется нести на государственную регистрацию. Позиция, неоднократно высказанная судами по этому вопросу, однозначна: если нет перехода прав или обременения — нет и регистрации.

Содержание договора

Как и у любого другого договора, у договора о намерениях должна быть следующая структура:

1. Преамбула, в которой указывается наименование договора и его стороны. Надо сказать, что название договора — вещь далеко не самая важная. Если дело дойдет до суда, судья все равно будет смотреть на те условия, которые стороны прописали в договоре, а не на то, как они его назвали.
2. Краткое описание договора, который стороны намерены заключить в будущем. По гражданскому законодательству допускается подписание предварительных договоров о передаче имущества (купли-продажи, мены, отчасти — дарения и т. п.), выполнении работ или оказании услуг. Предмет договора должен быть оговорен как можно четче: какое именно имущество будет передаваться, какие услуги будут оказываться. По возможности должна быть указана и цена по основному договору. Если же цену определить пока невозможно, то следует указать, что цена будет определена сторонами при заключении настоящего договора.
3. Сроки подписания основного договора.
4. Ответственность сторон за нарушение условий (штраф, неустойка и т. д.).
5. Если стороны применяют обеспечительные меры (авансовый платеж, задаток и т. д.) — они также должны быть отражены в договоре.

Если вы решили воспользоваться готовым образцом, проследите, чтобы в тексте непременно были указаны слова вроде «стороны обязуются заключить договор…». В противном случае договор превращается в соглашение о намерениях, а оно, как уже было сказано, юридической силы не имеет.

Extra Jus (за пределами права) – цикл статей о праве и правоприменении в России, совместный проект Европейского университета в Санкт-Петербурге и газеты «Ведомости»

Когда мы говорим о верховенстве права, какое право имеется в виду? Скорее всего по умолчанию предполагаются законы, устанавливаемые государством и применяемые судами. Это действительно так, если формальное право укоренено в обществе и граждане принимают его в расчет при ведении дел или решении конфликтов. Но если в обществе наблюдается правовой плюрализм, т. е. сосуществование или даже конкуренция различных правовых порядков, то реализация верховенства права затруднительна, а сам принцип логически несостоятелен.

В явном виде правовой плюрализм установился в России в 1990-е гг. в связи с распространением так называемых «понятий» в качестве инструмента регулирования гражданских споров и имущественных отношений в рыночном секторе. Тот факт, что «понятия» ассоциируются с тюремной субкультурой, отражает специфику советской истории, а никак не черту, присущую этому правовому порядку как таковому. Действительно, понятия развивались в уголовной среде 1930-х гг., отрицавшей советский строй, его законы, трудовую повинность, и представляли собой независимый от государства способ регулирования отношений. Если есть сообщество, которое не признает государственный строй, то наиболее последовательным выражением этого непризнания, своего рода «суверенитета», становится саморегулирование, т. е. автономный от государства правовой порядок. Он должен включать в себя некоторую совокупность норм, которым обязаны подчиняться члены сообщества; способы решения споров через установление фактов в терминах этого правового порядка; авторитетных судей, чья роль состоит в толковании понятий и их применении к конкретным ситуациям; людей, ответственных за исполнение приговоров; а также механизмы уточнения и изменения норм. Система понятий и институт толкователей, известный как воры в законе, сложились в ГУЛАГе прежде всего как механизм коллективного выживания для тех, кто отрицал советскую систему. И если социалистическая законность, равно как и вся работа пенитенциарной системы, основывалась на писаных законах и документах, то понятийное право было устным и держалось на навыках живого толкования, дававшего безусловное преимущество сообществу блатных и его элите при разрешении споров.

Несмотря на генетическое родство с уголовным миром, «понятия» представляют собой не более чем разновидность обычного права, апеллирующего к естественным понятиям справедливости и обыденной рациональности, но подкрепленного навыками и авторитетом судьи, власть которого признается сообществом (в этом смысле «коронация», дающая вору статус «в законе», аналогична выборам верховного судьи). Именно гибкость «понятий» как обычного права в сочетании с отсутствием избыточных процессуальных норм позволяла адаптировать их сначала к советской теневой экономике 1980-х, а потом, когда рухнуло государство вместе со всей системой социалистической законности, и к рыночным отношениям 1990-х. В условиях слабости государства, дефицита законов, неэффективной судебной системы, но при колоссальном спросе на регулирование понятийный правовой порядок стремительно укоренился в новой рыночной экономике.

Вместе с укреплением государства в 2000-е гг. активизировалась судебная система, а рост законодательной активности легислатур повысил плотность формального законодательства. Правовой плюрализм стал более выраженным: дилемма «по понятиям или по закону?» стала рутинным элементом деловых переговоров. Но чаще отношения выстраивались по понятиям, а формальное право и государственная судебная система становились лишь удобным способом легитимации понятийного порядка – вспомним печальную судьбу закона «О несостоятельности (банкротстве)» образца 1998 г. Воры в законе ненадолго пережили социалистическое государство, которое их породило, но понятийное право осталось, и роль судей могут теперь играть любые лица, наделенные неформальной властью и возможностью обеспечивать исполнение решений, – это могут быть как действующие госслужащие, так и неформальные «решальщики», имеющие возможность конвертировать понятийные договоренности в букву судебных решений.

Должно ли государственное правосудие бороться с понятийным правом, учитывать его или вобрать в себя наиболее важные его элементы? Или, может быть, понятийное право должно получить формальное признание и дальнейшее развитие, раз уж люди продолжают решать вопросы, руководствуясь «понятиями»?

Когда обычное право упорядочивается с помощью систематизации прецедентов, роль судей профессионализируется, и такое право признается государством, возникает то, что известно как общее право, common law. Оно обходится без кодексов и отводит тексту закона подчиненную роль по сравнению с решениями судьи. Из-за гибкости и возможности учитывать действительные условия хозяйственной деятельности оно стало чрезвычайно востребованным: благодаря глобальной сети офшорных юрисдикций Англия превратила судебные услуги в одну из основных статей экспорта. Инкорпорируясь на BVI или Кайманах, бизнесмены пишут акционерные соглашения («понятийки») из расчета, что «разводить» их будет Лондонский суд. Одна из причин массовой перерегистрации российского бизнеса через офшоры в 2000-е была в том, что российские суды не принимали акционерные соглашения, написанные в свободной форме (т. е. по «понятиям»), равно как и в том, что конфликты акционеров часто решались с помощью уголовных дел. В результате внесения поправок в ряд законов в 2008–2009 гг. акционерные соглашения были признаны в российской правовой системе, но это были весьма ограниченные меры, которые пока не привели к существенному изменению практики регулирования. Сталкиваясь с международной конкуренцией, российская арбитражная система будет вынуждена все дальше уходить от традиционного советского легализма в сторону учета действительных правовых установок участников рынка.

В дилемме «понятия или законы», в противоречиях между ними скрыты и более важные проблемы развития России. Там, где есть понятийный правовой порядок, есть и неформализованные права собственности, т. е. правомочия по распоряжению экономическими активами, которые по тем или иным причинам не оформлены юридически, но реализуемы в силу доступа к политическим ресурсам. Воспроизводство или изменение понятийного контроля над активами зависит от стабильности правящей коалиции. При ее изменении с неизбежностью происходит перераспределение прав, как это имело место в результате смены правительства Москвы. Соответственно, юридическое признание и защита законом прав собственности, которые были до сих пор легитимированы только понятийным правом, есть важнейшее условие возникновения консенсуса за смену политического режима. Юридическое признание всевозможных понятийных соглашений помогает избежать разрушительных последствий такой смены, поскольку источником защиты прав в этом случае становится не мутный договор предшественника с преемником, а формализованные права, подкрепленные авторитетом судебной власти как независимой стороны.